То, что называется родственным сходством, так и сказывалось во всем у внешне непохожих Нади и ее матери, вызывая в Ахмадше чувство нежности к Дине Ивановне. Но в то же время горькая обида на нее одолевала: ни разу не подошла, не потолковала с ним по душам. А у него язык отнимался в ее присутствии.
Ну что она глядит на него, как прокурор на опасного преступника!
— Промысловики сорвали нам плановые показатели. Подумай, для начала, товарищ инженер, как отыграться за счет скорости бурения. Есть ли возможность еще ускорить проходку? Мы на вас, молодых, большие надежды возлагаем, на то учили. Брата твоего Равиля собираемся диспетчером конторы поставить. Как ты это находишь, а? — И Самедов, верный своим привычкам, больно ткнув Ахмадшу под ребро большим пальцем, не сдержался, захохотал: — До чего ты отощал, чуть палец не сломал об твои кости.
Лицо Ахмадши искривилось от неловкости перед матерью Нади. Не отвечая на грубую шутку Самедова, он шагнул к Дине Ивановне.
— Мне очень нужно поговорить с вами…
При спуске труб моторы в дизельном сарае затихают, словно затаивают дыхание, а когда талевый кран идет кверху, начинаются такой сильный гул и оглушительные выхлопы, будто заводят сразу несколько тракторов. Разговаривать при этом шуме невозможно, и Дина Ивановна нехотя пошла за Ахмадшой.
«Что ему от меня нужно?» — гадала она, неприязненно глядя на его затылок и похудевшую шею над воротником спецовки. Ей померещились руки Нади, вскинутые на эти юношеские плечи, и сразу всколыхнулись запоздалая материнская ревность и обида на то, что Надя, будто спасаясь от обиды, вышла замуж за пожилого человека. Шаги женщины замедлились. «Как он мог? — подумала она почти с ненавистью. — Словно подвел нашу девочку к яме и столкнул…»
Ахмадша, почувствовав, что Дронова начала отставать, явно намереваясь повернуть обратно, поспешно обернулся.
— Я не оправдываться хочу. Теперь все равно уж поздно: ничего нельзя вернуть. Но если бы вы знали, как мне тяжело! Виноват, знаю. Так глупо виноват! В детстве меня дразнили женихом Энже, а потом все забылось. И отец сам, наверно, эту затею выбросил из головы или уж очень делами увлекся! Иначе почему он тянул до сих пор? А я не знал, зачем он повез меня в Акташ. Насчет сватовства мне в голову не приходило. Энже я никогда раньше не видел. И сейчас, после поездки, она мне все равно не нужна.
— А письмо? Разве вы не могли сами прийти, чтобы объясниться, — сухо перебила Дина Ивановна.
— Письмо? Да… — Ахмадша понурился. — Но ведь ничего особенного не было в нем, я только просил подождать. Я так мучился, когда писал это проклятое письмо! Отец предложил испытание временем, а я не мог бы уйти от Нади, если бы пришел сам…
Дина Ивановна сердито смахнула козявку, взобравшуюся на ее рукав, и наступательно, даже зло сказала:
— Но Энже… Ведь она была у вас недавно?!
Юноша побагровел.
— Она приезжала на свадьбу Хаят. Я сразу, при первой же встрече в Акташе, сказал, что не женюсь на ней, что люблю другую. Потом, — Ахмадша запнулся на полуслове, не желая чернить репутацию девушки, — потом я еще раз сказал ей… Отцу с матерью тоже говорил и всю жизнь это повторять буду, хоть жизнь теперь уже сломана. Надя даже не захотела выслушать меня. Отхлестала по лицу и убежала, а я и так уже наказан: ее потерял, любовь к отцу потерял.
— Чего вы хотите от меня? — почувствовав безмерную душевную усталость, спросила Дина Ивановна.
— Хочу, чтобы вы поняли. Ведь вы мать Нади… Надежды Дмитриевны.
Странно, чуждо прозвучало официально произнесенное имя любимой девушки, и такой недостижимо далекой показалась возможность примириться с нею, такими ненужными все объяснения, что Ахмадша сразу сник и, сожалея о своей навязчивости, пошел обратно.
Дронова провожала его настороженно-холодным взглядом, ничуть не смягчившись в своем враждебном отношении к нему. Лишь когда он споткнулся о протянутый трос и чуть не упал, нелепо взмахнув руками, она невольно ахнула, но не потому, что ей открылась вся глубина его горя, а просто от неожиданности.
«Он любит Надю… А она? Что, если и она продолжает любить его, а замужество — лишь попытка избавиться от этой любви, новых страданий и унижений? Первое чувство потерпело крушение, пропала вера в возможность счастья и, может быть, Алексей Груздев — только для заполнения сердечной пустоты? А что связано с таким браком, моя девочка поймет позже или поняла уже теперь. Если я не ошибаюсь, то это ужасно!»
— О чем вы беседовали? — бесцеремонно спросил Джабар Самедов.