Вся семья Низамовых сидела вокруг стола. Ужинали.
Ахмадша, уезжавший куда-то на целую неделю, только что вернулся.
— Мне дали отпуск на полмесяца без сохранения содержания, — пояснил он Равилю, который сосредоточенно кормил кашей маленького Рустема.
— Охота зимой брать отпуск! Будто нет лучшего времени.
— Времени у нас никогда не хватает! — беспечно, даже вызывающе весело возразил Ахмадша.
Совсем чужим казался он с несвойственной ему непонятно бойкой веселостью, и потому его оживление не понравилось отцу.
— Доверие тебе оказали большое, да, пожалуй, зря поспешили, — сказал Ярулла едко. — Вместо того чтобы проявить себя по-настоящему в новой должности, ты сразу гулять вздумал.
— Ничего, вот закончу кое-какие дела и тогда возьмусь за работу.
— «Кое-какие дела!» — передразнил Ярулла. Легкомысленный вид сына вызывал в нем нарастающее раздражение. — Прямо как жених глядишь, а еще инженер на ответственном участке!
— А разве инженер не может быть женихом?
Ярулла изумленно воззрился на своего упрямца, осененный, поперхнулся радостной догадкой. «Сумела-таки Энже покорить его!»
Сразу отмяк, сказал ласково:
— С того бы и начинал.
Но Ахмадша воспринял перемену в настроении отца по-своему: наконец-то он примирился с мыслью о Наде! Сегодня она переедет на квартиру родителей, а потом нужно устраиваться вместе по-семейному. Конечно, прежде всего следует сообщить новость родным.
— Если бы вы узнали, что я еду в Камск…
— В Камск? Зачем? Разве Энже в Камске?
— При чем тут Энже? — От Ахмадши, мгновенно выведенного из заблуждения, сразу так и пахнуло холодом: — Я договорился с Надей Дроновой.
— С женой Алексея Матвеевича? О чем же ты мог с ней договориться? — глупея от неожиданности, спросил Ярулла, но вдруг все понял и, избегая смотреть на домочадцев, побагровел, задохнувшись от стыда, обиды и горя.
Ахмадше стало боязно, как бы отца не хватил удар, но отступать было невозможно.
— Вы хорошо знаете, что мы давно любим друг друга, — сказал он с такой смелой задушевностью, что Равиль замер, поднеся ложку к открытому рту сынишки, и Минсулу, совершенно забывшись, восторженно посмотрела на брата: добрый тихоня-мальчик превратился в мужчину, готового защищать свое право на счастье.
— У Надежды Дмитриевны муж есть, — с трудом овладев собой, напомнил Ярулла.
— Что из того? Я сделал большую ошибку, она тоже, и мы стали несчастными людьми. Теперь пришло время это исправить.
— Даже за счет другого человека? Ты подумал о том, каково будет Алексею Матвеевичу?
— Он сам уже подумал обо всем и сказал Наде, что не хочет видеть ее несчастной…
— А я после этого никакой ее видеть не хочу! — запальчиво крикнул Ярулла, стукнув по столу кулаком.
Дребезжа, подскочили чашки и ложки. Маленький Рустем, тоже строжась, подражая деду, стукнул кулачком по тарелке с кашей, а Наджия скорбно воскликнула:
— Ой, аллах!
— Мы не будем жить с вами. Я перейду в Камскую буровую контору.
Отец молчал так долго, что Равиль не выдержал:
— Ну, раз вы условились, надо держаться твердо. Мне ее очень жаль было, когда она летом прибегала искать тебя на буровую. Я сразу увидел, что с ней творилось неладное.
Ярулла встал, яростно ударил о стол ладонью.
— Довольно! Я свое сказал. Ты, — презрительно кинул он Ахмадше, — тебя инженером поставили. Такое замечательное событие в жизни молодого человека, да? А ты взялся чужих жен отбивать?.. Впрочем, меня это теперь не касается. Я привык жить честно. Вот в чем вопрос! — И он пошел, широко и развалисто шагая, совсем так, как ходил, бывало, отпетая головушка Джабар Самедов; выходя на улицу, пнул ногой дверь, с силой захлопнул ее за собой.
— Властный у нас отец! — Равиль взял сынишку, уселся с ним на полу, на ковре, — и задумался, обняв руками высоко поднятые колени. Был он в пижаме, тапки на босу ногу: хорошо обогревали квартиру трубы от теплоцентрали. — Ничего, братишка, не робей!
— Теперь я не оробею.
— Правильно, милый Ахмадша! — сказала Минсулу, ставшая такой молчаливой в последние годы. — Нельзя ради обычая обрекать на горе любимого человека, а потом казнить себя вечными сожалениями.
Воодушевление сделало ее лицо прекрасным, и братьям стало неловко оттого, что они даже не поинтересовались ее избранником, которого так сурово отверг отец. Возможно, это был совсем неплохой парень!