Оборванные башкирские детишки копошатся у завалинок. Вон один кинулся вдоль улицы босиком, высоко вскидывая красные пятки, ничего, не пропадет, крепышом вырастет. У Безродного двое сыновей; Марина Матвеевна до пятнадцати лет водила их в панамках и коротких штанишках. Сейчас уже оба в аспирантуре. Младший учился в музыкальной школе… Приятно сидеть дома в удобном кресле и слушать, как играет на рояле сын, прекрасный юноша, с печатью высшей интеллектуальности на челе. В кабинете и столовой отличной московской квартиры в рамах, гармонирующих с мебелью, картины известных мастеров русской живописи, есть голландцы, итальянские полотна. Частное собрание Безродного экспонируется на всех выставках. Отец его, известный присяжный поверенный, занимал целый бельэтаж солидного особняка, и конюшня во дворе была, и выезд свой. Олег Сергеевич с детства привык к достатку.
Да, весна уже чувствуется и в Башкирии. Солнышко пригревает, золотит бугры, покрытые блестящим настом. В хрупком морозном воздухе пробивается пресноватый волнующий запах талого снега, хотя до проталин еще далеко. Березовая роща — сплошная гущина из тонких красноватых прутьев, мелькают понизу черно-белые стволы, а там сосновый бор, согнав темную хмурь с золотисто-зеленой хвои, подступает к островерхому шихану — обнаженному выходу известняковых пород. Проселок тянется к Оренбургскому тракту, по которому с попутной машиной до Уфы рукой подать.
Тишина. Даже вспугнутый кем-то с ночной лежки бездомный волк, неспешно пересекающий вдали край поля, не нарушает благостного настроения академика, только Пегашка всхрапывает да тревожно прядает ушами.
Бывали когда-то сытые времена в Башкирии, но задолго до революции согнали с земли башкир царские чиновники, помещики и свои местные богатеи, затравили, загнали в петлю безысходной нужды. И вымер бы этот народ, не приди советская власть, которая вернула башкирам право на землю. Ну и пусть их устраиваются по своему разумению! Зачем им какое-то «Второе Баку»?
Недели через две была добурена до забоя скважина, на которую разведчики возлагали большие надежды. Когда заканчивался прострел пласта, где ожидали найти нефть, на буровую приехали все работники конторы во главе с Сошкиным. Напросился и Джабар Самедов, чтобы не прозевать торжественный момент в жизни соседней бригады — не часто такое бывает: скважина бурится до проектной глубины не меньше года.
День выдался пасмурный, ветреный, но настроение у собравшихся людей было приподнято-праздничное, хотя и нервозность чувствовалась в их возбужденных голосах и необычно суетливых движениях.
— Заранее все рассчитываем, забой изучаем досконально, и вдруг неуверенность возникает! — с беспокойной улыбкой говорил Груздев товарищам, толпившимся на помосте.
Сошкин молчал в напряженном ожидании. Во внутреннем кармане его кожаного теплого пальто лежал сложенный вдвое ведомственный журнал с очередной разносной статьей, в которой были использованы материалы последней комиссии Безродного. Как видно, Олег Сергеевич успел дослать их в набор перед самым выходом журнала. В статье обличались слепые кроты в башкирской степи, упорно подрывающие государственный бюджет. Много обидного высказано в адрес Губкина. Несколько раз перечитав статью, Сошкин дивился злобности противников и с горестью думал о своих «ребятах», с которыми пока не обмолвился по этому поводу ни единым словом.
«Успеют получить незаслуженную, к тому же не первую, оплеуху».
Может быть… Нет, не может, а наверное появятся сейчас в глинистом растворе радужно сверкающие блестки, а потом тугим коричневым потоком хлынет долгожданная нефть. Вот тогда Сошкин прочитает статью вслух, и здешние энтузиасты посмеются над ее учеными авторами. Коллективно подписались академики для пущей важности!.. Презрительная усмешка тронула обветренные губы Ивана Наумовича, он знал, как «организуются» подобные выступления — один подписал, подсунул другому; тот, даже не вникнув в суть дела, подмахнул в порядке круговой поруки и передал дальше. Разведчики бьются здесь, чтобы открыть богатства для народа, а им кричат: «Где же ваша нефть?» Да ведь пока идет разведка! Подождите, ударит настоящий фонтан, и сразу стократно окупятся расходы.
Сошкин то кружит возле буровой, всматриваясь в поток струящегося по желобам глинистого раствора, то заглядывает в устье скважины, однако никто не замечает его волнения, потому что волнуются все. Джабар Самедов, сдвинув набекрень ушанку, дает советы мастеру, как лучше расшевелить «молчащую» скважину; рассказывает случаи из своей практики. Джабар считается счастливчиком и очень боится, чтобы соседние буровые мастера не обскакали его — не открыли бы нефть первыми, но сейчас готов сделать все, лишь бы ударил фонтан.