Ей хотелось запеть от радости.
«У меня есть дом для нас с Мэтом! И, может быть, Барни будет иногда заглядывать по воскресеньям… Дайте-ка, сообразим: если приезжает Мальвина, я уступаю ей большую комнату, а сама переселяюсь в маленькую. Если приезжает Барни… Да, именно так!»
Позвонил Еврейский приют для несовершеннолетних правонарушительниц и неожиданно спросил:
— Эта газетная шумиха тебя расстроила? Могу я чем-нибудь помочь? Чудесно!
Еще один телефонный звонок, и послышался усталый, медлительный голос:
— Энн! Это Перл, Перл Маккег. Беру назад свои прежние слова — частично. Я рада, что вам попало от реакционеров. Надеюсь, это приведет вас опять к нам, милая. Желаю удачи, либералка проклятая!
Звоня подряд во все газеты, разговаривая то резко, то наигранно-весело, она не переставала обдумывать, как она перестроит «Голову Пирата». На лужайке перед домом весной будут желтеть нарциссы, а в садике будут циннии, георгины и гиацинты и бордюры из фиалок. Одну клумбу она засеет скромными, но самыми любимыми своими цветами — верными анютиными глазками, похожими на кошачьи мордочки.
Ругаясь с редакторами и улещивая их, она в то же время пристраивала к дому ванную (одну-единственную, со стенами из некрашеных сосновых досок, без ненужного кафеля) и выбирала старомодные обои для гостиной и белый камин… «Дайте-ка вспомнить… да, лавчонка в Нью-Кейнане, там можно совсем дешево купить старую каминную доску… Алло! Да, да, говорит доктор Виккерс из Стайвесаитской тюрьмы, я хочу поговорить с главным редактором, немедленно. Доктор Виккерс!»
Она предлагала всем газетам города прислать репортеров (предпочтительно женщин, но она не настаивает), пусть они обойдут всю тюрьму, поговорят свободно, без надзора, с кем хотят, — с заключенными или с охраной — и пусть узнают правду вопреки всем проповедям и патриотически настроенным дамам в Флэтбуше.
Они явились. Энн приняла их довольно сдержанно. И только спросила, предпочитают ли они ходить одни или с охраной.
Закончив осмотр, они уверили ее, что они целиком на ее стороне, и когда она выберет время позавтракать с ними?
Энн вздохнула свободней и даже могла посвятить несколько минут вопросу о ветхой ковровой дорожке на лестнице в «Голове Пирата».
Ей позвонили из Гудсоновской компании и сообщили, что она может купить дом на предложенных ею условиях.
Потом она позвонила во Флэтбуш и пригласила на чашку чаю комитет «клуба высокопоставленных дам».
Потом она набросала малоисполнимый план интриги, в результате которой ее заместительницей стала бы Джесси Ван Гайл, бывшая преступница и великомученица в Копперхед-Гэпе, а теперь директор школы для работниц в Детройте.
Последний репортер покинул тюрьму в одиннадцать часов ночи, после чего Энн, поцеловав мисс Фелдермаус, извинилась перед ней: «Бедная девочка, я вас сегодня замучила до смерти!» — и отправилась домой такая счастливая, что даже (прокравшись сперва на цыпочках к Мэту, который спал, воинственно сжав кулачки) была очень весела и любезна с Расселом, в результате чего ей пришлось запереться у себя в комнате и слушать, как Рассел беснуется за дверью — и с полным на то основанием, как должна была признать Энн. В среду она встала пораньше, чтобы насладиться опровержением ошибок, допущенных газетами в отношении Исправительной тюрьмы, и первое, что она увидела, были заголовки в «Рекордер» на первой странице, в первом столбце, на самом верху: нью-йоркское большое жюри признало двух судей виновными в получении крупных взяток, судьи бернард долфин и генри зиффелт обвиняются в вынесении необъективного решения по иску канализационной компании квинса, на закрытом заседании большие жюри знакомится с материалами расследования и делает неожиданное заключение.
Энн смутно казалось, что во всех газетах были благоприятные отзывы об Исправительной тюрьме. Но она не стала их читать. И так никогда и не прочла.
ГЛАВА XLV
Бок о бок с Мальвиной Уормсер, которая держала ее руку в своей и тихонько урчала от возмущения, Энн просидела в суде все четыре дня процесса Бернарда Доу Долфина. Она махнула рукой на собственную борьбу. Ей даже хотелось, чтобы миссис Кист атаковала ее именно сейчас. Ей стало бы гораздо легче, если бы она могла уничтожить кого-нибудь вроде Кист.