Несколько часов спустя, вновь полный надежд, он устало брел по долине к земному кораблю. Найденное решение оказалось простым. Все элементы объединяются по семействам и классам. Тощий упоминал о натрии - даже по самым примитивным таблицам, какими, наверно, пользуются на Земле, можно установить, что натрий и медь относятся к одному семейству. А главное, по простейшей теории, наверняка доступной народу, строящему космические ракеты, атомный номер меди - двадцать девять.
Оба люка были открыты, Л'ин проскользнул внутрь, безошибочно определяя направление по колеблющимся, смутным мыслям спящих людей. Дошел до них - и остановился в сомнении. Вдруг им не понравится, если он их разбудит? Он присел на корточки на металлическом полу, крепко сжимая древний свиток и принюхиваясь к окружающим металлам.
Толстяк что-то пробурчал и сел, еще толком не проснувшись. Его мысли полны были кем-то с Земли, в ком присутствовало женское начало (которого, как уже заметил Л'ин, оба гостя были лишены), и еще тем, что станет делать он, Толстяк, "когда разбогатеет". Л'ин заинтересовался изображениями этой мысли, но спохватился: тут явно секреты, не следует в них проникать без спроса. Он отвел свой ум, и тогда-то землянин его заметил.
Спросонья Толстяк Уэлш всегда бывал не в духе. Он вскочил, шаря вокруг в поисках чего-нибудь тяжелого.
– Ах, ты, подлая обезьяна! - взревел он. - Чего шныряешь?
Л'ин взвизгнул и увернулся от удара, который едва не расплющил его в лепешку; непонятно, в чем он провинился, но безопаснее уйти. Физический страх был ему незнаком, слишком много поколений жило и умерло, не нуждаясь в этом чувстве. Но его ошеломило открытие, что пришельцы способны убить мыслящее существо. Неужели на Земле жизнь ничего не стоит?
– Эй, брось! - Шум разбудил Тощего; он сзади схватил Толстяка и не давал шевельнуться. Что у вас тут?
Но Толстяк уже окончательно проснулся и остывал. Выпустил из рук металлический брус, криво усмехнулся.
– Сам не знаю. Может, он ничего худого и не задумал. Только я проснулся, вижу, он сидит, пялит на меня глаза, а в руках железка, ну, мне и показалось - он хочет перерезать мне глотку или вроде того. Я уже очухался. Поди сюда, обезьяна, не бойся.
Тощий выпустил его и кивнул Л'ину:
– Да-да, приятель, не уходи. У Толстяка свои заскоки насчет людей и не людей, но в общем-то он добрый. Будь хорошей собачкой, и он не станет пинать тебя ногами, даже за ухом почешет.
– Чушь! - Толстяк не обиделся. Марсиашки, обезьяны… ясно, они не люди, с ними и разговор другой, и ничего плохого тут нет. - Что ты притащил, обезьяна? Опять картинки, в которых никакого смысла нету?
– Надеюсь, в картинках много смысла. Вот Нра - двадцать девятый, под натрием.
– Периодическая таблица, - сказал Тощий Толстяку. - По крайней мере, похоже. Дай-ка справочник. Гм-м. Под натрием, номер двадцать девять. Натрий, калий, медь. Это оно и есть, Луин?
Глаза Л'ина сверкали торжеством.
– Да, это медь. Может быть, у вас найдется? Хоть бы один грамм?
– Пожалуйста, хоть тысячу граммов. Бери сколько угодно.
– Ясно, обезьяна, у нас есть медь, если это ты по ней хныкал, вмешался Толстяк. - А чем заплатишь?
– Заплатишь?
– Ясно. Что дашь в обмен? Мы помогаем тебе, а ты нам - справедливо?
Л'ину это не приходило в голову - но, как будто, справедливо. Только что же он может им дать? И тут он понял, что у землянина на уме. За медь ему, Л'ину, придется работать: выкапывать и очищать радиоактивные вещества, с таким трудом созданные во времена, когда строилось убежище: вещества, дающие тепло и свет, нарочно преобразованные так, чтобы удовлетворять все нужды народа, которому предстояло жить в кратере. А потом работать придется его сыновьям, и сыновьям сыновей, добывать руду, выбиваться из сил ради Земли, и за это им будут платить медью - в обрез, только-только чтобы Земле хватало рудокопов. Мозг Толстяка снова захлестнули мечты о том земном создании. И ради этого он готов обречь целый народ прозябать без гордости, без надежд, без свершений. Непостижимо! На Земле так много людей - для чего им обращать Л'ина в раба?
И рабство - это еще не все. В конце концов Земля пресытится радиоактивными материалами либо, как ни велики запасы, они иссякнут и нечем будет поддерживать жизнь… так или иначе, впереди гибель…
Тощий опустил руку ему на плечо.
– Толстяк немного путает, Луин. Верно, Толстяк?
Пальцы Тощего сжимали что-то… оружие, смутно понял Л'ин. Второй землянин поежился, но усмешка не сходила с его лица.
– Дурень ты, Тощий. Чокнутый. Может, ты и веришь в эту дребедень что все люди и нелюди равны, но не убьешь же ты меня из-за этого. А я свою медь задаром не отдам.