Туре и Майя — дети Карлссонов, и Мадикен с ними дружит, хотя они оба ужасно старые — им почти что по двадцать лет.
Девочки поспели как раз вовремя. Все — и Петрус Карлссон, и тетя Карлссон, и Туре, и Майя — сидели за столом и завтракали, когда открылась дверь и на пороге возникли, словно два румяных рождественских ангелочка, Мадикен и Лисабет.
Никто не успел и рта открыть, как Лисабет выпалила:
— Нет ли у вас яиц?
Мадикен ущипнула ее. Вот дурочка! Надо же было так некстати сказать! Другое дело, если бы у них нашлось два эре, но раз денег нету, то не с того надо было начинать.
— Да что же вы, деточки! Неужто вы по морозу отправились в такую даль за яйцами? — говорит тетя Карлссон. — А сколько штук нужно вашей маме?
Тут уж Мадикен и Лисабет совсем смутились. Как теперь объяснишь, что мама их никуда не посылала? Мадикен очень зла на Лисабет за то, что она вмешалась и все испортила. Покупателей никто не сажает за стол, а приглашают тех, кто пришел в гости.
— Вообще-то мы просто пошли погулять, — говорит Мадикен.
— Да, — говорит Лисабет. — Потому что у нас нету денег. Мы пошли погулять без денег.
— Ага! — говорит Петрус Карлссон и роняет в чашку свой бутерброд. — Таким вот образом. Погодка и вправду хорошая, в самый раз, чтобы прогуляться… без денег!
— Ужас, какая хорошая! — говорит Мадикен. — Такой аппетит нагуливается!
— Понятное дело! — говорит Петрус Карлссон. — Как же иначе!
Но, кажется, он все-таки не совсем понимает. Зато тетя Карлссон оказалась куда понятливей.
— А не согласитесь ли вы покушать с нами каши? — спрашивает она.
— Спасибо, да! — отвечают Мадикен и Лисабет в один голос.
Они быстро скинули шапочки, кофты и варежки и уселись за стол быстрее, чем Майя успела поставить для них тарелки.
Карлссоны уже позавтракали, но никто не встает из-за стола, все остаются сидеть и заводят беседу с Мадикен и Лисабет.
— Так, значит, вы пошли прогуляться на свежем воздухе, — говорит, посмеиваясь, Петрус Карлссон.
У Мадикен и Лисабет рот так набит кашей, что они не могут ответить и только кивают. Тетя Карлссон подвигает им большие ломти хлеба, намазанные маслом. Девочки жуют хлеб с маслом, большими ложками наворачивают кашу. Глядя на них, сразу видно, какая нынче аппетитная погода.
— По-моему, нет ничего вкуснее каши, — говорит Мадикен. — А как по-твоему, Лисабет?
— Не-а, — отвечает Лисабет кратко и решительно.
Конечно, кто же спорит, каша — вкусная еда, сейчас тем более. Но все-таки есть на свете кое-что и повкуснее, а Лисабет всегда говорит начистоту то, что думает.
Карлссоны дружно смеются. В Аппелькюллене все смеются каким-то особенным одинаковым смешком — негромко и добродушно похохатывая.
— А что же тогда, по-твоему, самое вкусное? — спрашивает тетя Карлссон.
— Крыжовенный крем… и просто крем… и еще другой крем.
Карлссоны опять смеются.
— Крыжовенный крем, и просто крем, и еще другой крем, — говорит Петрус Карлссон. — Это же, право, страсть какая уйма крема!
Мадикен им объясняет. Из всех только она поняла, что хотела сказать Лисабет.
— Крыжовенный крем — это крем из крыжовника, а просто крем — это яблочный крем, а другой крем — это все остальные кремы.
Туре тоже смеется:
— Крыжовенный крем, и просто крем, и еще другой крем! Что же, у вас в Юнибаккене одними кремами питаются?
— Представьте себе, нет! — обиженно отвечает Лисабет. — Мы еще питаемся мороженым… Вот когда мне исполнилось пять лет, мне дали многомного мороженого. Наверно, прелых пять килограммов!
— Вот это да! — удивляется тетя Карлссон. — Неужели тебе уже исполнилось пять лет? Когда же это?
— Ну что вы! Разве она помнит! — говорит Мадикен.
Лисабет бросает на нее сердитый взгляд:
— Думаешь, не знаю? Очень даже знаю!
— А знаешь, так скажи! Ну так когда же?
— В мой день рождения… Вот тебе! — говорит Лисабет и показывает Мадикен язык.
Мадикен, разумеется, не остается в долгу и тоже показывает ей язык. Но потом девочки спохватываются, что они не дома и что в гостях так себя не ведут. Поэтому они, как воспитанные люди, благодарят за угощение и, как положено, обходят хозяев по старшинству, делая книксен и подавая руку — сначала Петрусу Карлссону, потом тете Карлссон, потом Туре и Майе.
От сытости девочек немного разморило. Хорошо сидеть в кухне у Карлссонов! И совсем не хочется вылезать на мороз и тащиться домой.
— Знаете что, девочки, позвоню-ка я вашему папе, — говорит Петрус Карлссон. — У вас дома, поди, не знают, что вы отправились покупать яйца без… денег.