— Вот здорово! — воскликнул Пелле. — Так я скоро замычу.
Но потом он решил заняться другим. Остался еще час пути, сказал отец, и на пароходе наверняка найдется для него дело. Правда, чего он только не переделал! Он облазил все трапы и заглянул во все тайники и уголки. Сунул было нос в штурманскую рубку, но его выпроводили. Забежал на минуточку в кают-компанию, но и оттуда его выставили. Пытался пробраться на капитанский мостик, но и здесь ему дали от ворот поворот. Долго стоял в машинном отделении и таращился на поршни машины, которые ходили и стучали. Свешивался через перила за борт и плевал в шипящую белую пену, которую взбивал пароход. Попил лимонада на баке и поел сдобных булочек, а остатки бросил голодным чайкам. Переговорил почти со всеми пассажирами на пароходе. Проверил, за сколько времени можно пробежать от носа до кормы. И путался под ногами у матросов всякий раз, когда пароход причаливал к пристани и на берег сгружали багаж и чемоданы пассажиров. Словом, проделал все, что только может проделать семилетний мальчик на рейсовом пароходе, идущем в шхеры. Теперь он оглядывался в поисках чего-нибудь новенького — и вдруг обнаружил двух пассажиров, которых прежде не заметил. На баке сидел старик с маленькой девочкой. А на скамейке рядом с девочкой стояла клетка с вороном. Живехонький, взаправдашний ворон! Пелле оживился. Он любил всяких разных зверюшек и вообще всех, кто живет, движется, летает и ползает под небесным сводом и на тверди земной, — всех птиц, всех рыб и всех четвероногих. «Мои миленькие зверюшки», — называл он их всех без разбору, причисляя к зверюшкам даже жаб, ос, кузнечиков, майских жуков и всяких других букашек.
А тут ворон! Живехонький, взаправдашний ворон!
Когда он подошел к клетке, девочка приветливо улыбнулась ему беззубым ртом.
— Твой? — спросил он, просунув указательный палец между железными прутьями, чтобы, если удастся, немножко погладить птицу. Этого не следовало делать. Ворон клюнул его в палец, и Пелле быстро отдернул руку.
— Берегись Попрыгуши Калле, — сказала девочка. — Да, ворон мой, правда, дедушка?
Старик кивнул.
— Как же, как же, это ворон Стины, — подтвердил он. — Во всяком случае — пока она живет у меня на Сальткроке.
— Вы живете на Сальткроке? — восторженно спросил Пелле. — И я там буду жить летом. Вернее, папа и все мы будем жить там.
Старик с любопытством посмотрел на него:
— Вон оно что, так это вы, сняли старую Столярову усадьбу?
Пелле усердно закивал головой:
— Мы. А хорошо там?
Склонив голову набок, старик пытался что-то вспомнить. Потом рассмеялся чуть кудахтающим смешком:
— Как же, как же, хорошо. Только кому что нравится.
— Как это? — переспросил Пелле.
Старик снова закудахтал:
— Бывают, которым нравится, когда крыша течет, а бывают и такие, которым не нравится.
— Бывают и такие, которым не нравится, — словно эхо, повторила девочка. — Мне вовсе не нравится.
Пелле призадумался. Об этом, пожалуй, стоит рассказать папе. Но не сейчас. Как раз сейчас ему нужно поглядеть на ворона, это крайне необходимо. Видно, что и Стине не терпелось показать ему свою птицу. Наверно, здорово иметь ворона, на которого охотно глазеют люди, и особенно такие вот большие мальчики, как он сам. И пусть Стина всего-навсего маленькая девочка, больше пяти ей не дашь, но ради ворона Пелле готов подружиться с ней и играть все лето, хотя бы до тех пор, пока не найдет себе товарища получше.
— Хочешь, я как-нибудь зайду к тебе? — милостиво предложил он. — В каком доме ты живешь?
— В красном, — ответила Стина.
Что ж, это тоже примета, хоть и не ахти какая.
— Ты лучше спроси, где живет дедушка Сёдерман, — посоветовал ему старик. — Меня тут всяк знает.
Ворон хрипло закаркал в клетке, всем своим видом выражая беспокойство. Оказывается, Пелле снова просунул палец в клетку, и ворон снова клюнул его.
— Ты не думай, он умный, — сказала Стина. — Умнее всех на свете — так говорит дедушка.
Расхвасталась, решил Пелле. Где уж Стине или ее дедушке знать, какая птица умнее всех на свете.
— А у моей бабушки есть попугай, — сказал Пелле. — Он умеет говорить «Пошел прочь!».
— Подумаешь, — сказала Стина. — И моя бабушка тоже так умеет.
Пелле рассмеялся:
— Да не бабушка так говорит, а попугай.
Стине не понравилось, что над ней смеются.
Она обиделась.
— Говори тогда так, чтоб было понятно, — угрюмо буркнула она.
Потом она отвернулась и уставилась на воду за бортом, не желая больше разговаривать с глупым мальчишкой.