Выбрать главу
Но страшно, когда по всем путям Расточает Господь живущих Господом, Страшно отрешиться от лика Дорогих друзей И уйти одинокому в загорные Дали. Но где встретились двое, Там единосердный Их живил небесный Дух в непредреченной Той внезапности, когда, удаляясь, 130 Оборотился Бог, И схватил их за волосы, и они Соплелись руками и поклялись, Зло назвавши злом, Словно золотыми канатами Удержать Его во веки веков, —
Но когда умирает Тот, В Ком жила превысочайшая Красота, Чье тело Было чудом, начертанным небесными 140 Силами, и те, кто единой Жили памятью, делаются друг другу Непонятною навеки загадкою, Когда время не только сметает прах, И корчует дерево, и крушит Капища, когда полубожеская Слава и тех, кто с Ним, Избывается, и Всевышний сам Обращает лик, Да не узрит 150 Ничего отныне несмертного В небесах и на зеленой земле, — что это?
Это сеятель на току, Взвеивая жито, В ясный воздух мечет его лопатою, И мякина шелушится у ног, Но конец трудов вылегает зернами: Если нечто сгинет и если Отзвенит живой голос слова, — Это не горе, 160 Ибо дело Божье подобно нашему, Ибо воля Божья волит не всё и не вдруг. Как недра таят железо И Этна — пылающие смолы, Так мне затаить бы дар Узреть очами моими Образ, каким он был — Христос.
Но когда кто себя взъярит Злою речью и на меня в расплохе Грянет, на безоружного, 170 В Божьем образе скрытый раб, — В гневе зрится мне небесная сила, Чтобы я не взрос, но познал, Что всего ненавистней добрым властная Ложь, В человеках истребляющая человеческое, Ибо правят не они, а бессмертный Рок, и преображается сам собою Труд их, и спешит к своему концу. Когда всходит к высям небесный 180 Триумфатор, и солнцеподобным славят сильные Ликующего Сына Всевышнего —
Знак избранничества! — и жезл Песнопенья клонится, указуя, Что не всё для всех. Он подъемлет Мертвых, которых еще не тронул Тлен. Но медлят Робкие людские очи Взвидеть свет, и медлят Расцвести на острие луча, 190 Золотою взнузданные уздою. Лишь когда из-под нависших бровей, От Святого ниспав Писания, Тихим светом вспыхнет Сила позабыть мир, — Радуясь благодати, Прозревают их кроткие взоры.
И если небесные силы Возлюбили меня в меру моего чаянья, То сколь более возлюбили тебя! 200 Ибо знаю: Воля Предвечного Отца Для тебя превыше всего. Тих Его знак На гремящем небе. И некто Встал под ним на всю жизнь. Ибо жив Христос. Пусть герои, Его сыны, К нам пришли, и гласят о Нем Писания, И земные деянья в неудержном Беге суть лишь изъяснение молнии. 210 Но Он здесь. Ибо все, что сотворил Он, Изначально Ему предведомо. Долго, слишком долго
Нам не зрелись небесные силы: Как на поводе, должны они Нас вести по нашим путям и силою Восхищать постыдное наше сердце. Ибо каждый из небесных желает жертвы, И забыть кого из них — не к добру. 220 Испокон мы служим матери земле И невдавне — солнцеву свету, Невегласные, но хочет Отец Всемогущий, чтобы превыше чтилась Твердая буква И чтоб внятно означала бы сущее. И немецкая песня Ему покорствует.

ФРЭНСИС ТОМПСОН

Небесные гончие

Я бежал от Него сквозь ночи и дни, под сводами лет, в лабиринтах мозга, за мглою слез, на раскатывающийся смех, — и рушился в зияющие мраки ужаса от шагов Погони — 10 неторопких, спокойных, величавых, и шаги били в слух, но сильней бил Глас: «Кто предал Меня, того все предаст». Я оправдывался пред Ним, прикрывал мой дух клочьями добрых дел, но Страх меня гнал, а Любовь за мной гналась, 20 и я знал, она — Любовь, но было тяжко обрести Его и лишиться всего.