Входят Максим и Николай Редриковы.
Вот и дети!
Поужинать теперь да спать.
Старуха
Садитесь!
Покормимся чем Бог послал.
Савлуков
Меньшого
Кормите вы послаще! Вы не девку ль
На службу-то ведете вместо сына?
Народ хитер, оденут девку парнем,
Чтоб выпросить поместного в придачу.
Старуха
Николушка, ты кушай.
(Савлукову.)
Будет время.
Оправится.
Максим Редриков
Такой же воин будет,
Ничем тебя не хуже.
Савлуков
Ну, робята!
Ты мать пусти на службу вместе с ними,
Чтоб утирать им губы после каши.
Максим Редриков
Ты губы-то свои побсрегал бы!
Савлуков
Обрубишь, что ль?
Максим Редриков
Руками оторву.
(Встает из-за стола.)
Дементий Редриков
(останавливая сына)
Потише ты! Пущай его смеется!
Максим Редриков
Ты, батюшка, не трожь! Ему в обиду
Не отдавай! Я спесь ему собью.
По-своему, под ножку, да и оземь.
Савлуков
Деревня ты! И склад-то деревенский
Весь у тебя. Пока ты обрусеешь,
Тебя семь лет в котле варить придется.
Максим Редриков
Начну ломать, так кости загремят!
(Отцу.)
Посторонись!
Дементий Редриков
Не заводить же драку
Из малости с проезжим человеком!
Остынь, остынь!
Максим Редриков
А почто пристает!
Савлуков
Ты к Шуйскому своих молокососов
В Москву вези; я в Тушино поеду
К Димитрию, природному царю,
А с молодцом не раз еще сойдемся
На берегах Ходынки под Москвой,
Увидим мы, чьи губы будут целы.
(Уходит.)
Дементий Редриков
Гляди-ка ты, среди большой дороги
На тушинца наткнулись! Не боится,
А хвалится еще, как добрым делом,
Изменою.
Максим Редриков
Ему бы не доехать
До Тушина, — переломал бы ноги
И руки я — и не было б ответу.
Зачем держал? За что сносить бесчестье
От всякого? Такие ж мы дворяне;
Хоть бедные, да честь нам дорога.
Я, батюшка, скажу тебе заране
(стучит кулаком по столу)
И напрямик отрежу: я не баба,
Не маленький робенок; я не стану
Сносить обид ни от кого на свете.
Ты выкормил, ты выхолил меня
И вырастил на всей дворянской воле,
Великое тебе спасибо, земко
(кланяется в ноги)
Я кланяюсь! Теперь меня оставь!
Я сам большой, я сам себе хозяин!
Я, батюшка, неволи не люблю.
Моя душа давно на волю рвется!
Ни равному не дам себя обидеть,
Ни старшему, хоть он боярин будь,
На нож пойду за честь свою и вашу,
Уж разве сил не хватит.
Дементий Редриков
(вставая)
Твердо знаешь
Пословицу, что честь свою беречь
Мы смолоду должны. Пойдем к повозке
Повыберем мы рухлядь, что помягче,
Постелем здесь, соснемте до зари,
А там и в путь.
(Уходит. Максим Редриков за ним.)
Старуха
Сынок ты мой любимый,
Победная головушка твоя!
Ты прошеный у господа, моленый!
На старость лет старухе в утешенье,
За много слез, послал тебя Господь!
Но уберечь тебя я не умела.
Не слушай ты отца, не слушай брата!
И без тебя удалых ратных много.
Пускай их бьют; поберегай себя
От смертных ран, от лютого железа!
Не рвись вперед! Ты помни, мой родимый,
Что боль твоя мне в сердце отзовется.
Не погонись за почестью воинской!
На что она! Одно проси у Бога.
Чтоб к матери под крылышко вернуться.
Сама тебе я выберу невесту,
Красавицу, и буду ждать внучат.
(Стелет одежду на лавке.)
Ложись, сынок! Усни до белой зорьки,
А я тихонько буду в изголовье
Молить тебе у Господа здоровья
И шепотом старушечьим навею
Покой тебе и ангельские сны.
Николай Редриков
(ложась на скамью)
Мне, матушка, хотелось бы увидеть
Красавицу во сне.
Старуха
(садясь подле него)
Ну, что ж, увидишь.
Николай Редриков
Ты помнишь ли, мы видели в Ростове,
Когда с тобой на богомолье были,
Боярышню.
Старуха
Ну, как же, помню, помню.
Николай Редриков
Ее бы мне во сне теперь увидеть,
А наяву уж не придется.
Старуха
Полно!
Гора с горой не сходится…
Николай Редриков
В соборе
Молились мы с тобой одни у гроба
Угодника.
Старуха
Ну да, молились.
Николай Редриков
Слышим
Мы шум в дверях. Боярышня в повозке
Подъехала; за ней такие злые
И все верхом наехали старухи
И стали гнать меня.