Выбрать главу

Входит спальник.

Открыть шатер!

Шатер открывается. Входят воеводы, головы; другие стоят у входа.

В моем благочестивом И благоверном воинстве измена. Изменники! Я с вами говорю!

(Указывая на воевод.)

Их много здесь. Не помня крестной клятвы И не щадя души, сегодня к вору Бежать хотят, украдкой, воровски. Таясь людей, боясь дневного света, Ночной порой ползком, дрожа, как Каин! Жалеючи их душ, я объявляю, Что если кто служить захочет вору, Пускай идет открыто, днем, не станем Удерживать. Господь дает на волю Добро и зло, на выбор — рай и муку. Кто в Тушино? Ну, что же вы нейдете? Вам совестно? Ну, я смотреть не буду, Отворочусь! Идите! Ночью хуже, Бесчестнее тайком ползти в крапиве. Не нужно мне рабов лукавых! Лучше С немногими, да верными останусь. Я все сказал. Кто хочет оставаться — Целуйте крест; а кто идти — иди.

Войско

Мы все с тобой! — Священников ведите! Несите крест честной! — Мы все целуем Служить тебе и, не жалея жизни, Идти войной на тушинского вора.

Скопин-Шуйский

Великий царь и государь, Василий Иванович, тебе слуга твой старый Дементий Редриков челом ударить И сыновей отдать желает. Можно ль Поставить их перед тобой?

Царь

Поставь!

Входят Дементий, Максим и Николай Редриковы и кланяются в землю.

Дементий Редриков

Челом тебе, великий государь! За старостью, недугами, увечьем Я не слуга на жалованье царском, Я вырастил детей тебе на службу. Возьми двоих за старого меня. За старшего оставь ты мне поместье, А младшего, что милость будет, дай! Я их учил закон Господень помнить, Царю прямить, служить ему со страхом И заповедь отцовскую блюсти, Послушают, — навеки нерушимо Над ними будь мое благословенье; На зло пойдут, — в твоих глазах царевых Я им сулю проклятье вековое Из рода в род, на чады их и внуки. Учил добру, а жить своя им воля. За чем пойдешь, то и найдешь.

Царь

Спасибо Тебе, старик! Детей твоих устрою, В жильцы возьму. Большой на ратном поле Покажет нам и удаль, и дородство, А младшему найдем работу легче, Он юн еще. Вот с грамотой поедет К Сеитову, в Ростов, по силам служба. Да кстати уж свезет от патриарха Он грамоту к ростовскому владыке. Пусть бегает покуда на посылках. Редриковы кланяются в землю.

Скопин-Шуйский

Великий царь, священство в облаченье Кресты несут, поставлены налои. От воинов тебе сказать я послан, Что поголовно, все без принужденья, Целуют крест тебе своею волей.

Царь

Пойдем смотреть, как лгут царю и Богу.

Уходят.

Сцена третья

ЛИЦА:

Максим Редриков.

Николай Редриков.

Савлуков.

Подьячий Василий Скурыгин.

Боярский сын.

Посадский.

Торговые и всякие люди.

У Никольских ворот, в Москве.

Входит Скурыгин, к нему подходят: боярский сын, посадский, потом приходящие и торговцы из лавок.

Скурыгин

Ай, воры! Ну! Хорош народ московский!

Посадский

Ты что кричишь?

Скурыгин

А то кричу: мы воры! Мы воры все. Я вас не обижаю. Чего еще, какого нам царя! Благочестивый царь и богомольный. Когда бы мы царю служили правдой, Давно бы вор из Тушина бежал, А воры мы. Ну да! Не обижайтесь! И про себя я то же говорю.

Посадский

Ни Бога в нас, ни совести, ни правды! Вчера клялись и целовали крест, А нынче в ночь бежали.

Боярский сын

Стыдно людям В глаза смотреть. Обманщиками стали Перед царем мы все. Один сворует, А стыд и срам на всех.

Первый из толпы

А кто ж бежал?

Скурыгин

Бежали те, кто больше всех божился Царю служить.

Боярский сын

Из стольников бежали: Князь Трубецкой, князья Черкасский, Сицкий, Засекиных два брата, Бутурлин, Дворян, детей боярских нет и счету.

Посадский

Бегут дьяки, бежит и ваша братья Подьячие.

Скурыгин

И ваша братья тоже, Где есть барыш, так душу продадут. Такой базар, такая-то торговля Под Тушином, в подметки не годится Московский наш гостиный двор.