– У всякого есть свои слабости… Она очень хороший человек.
– Да я ничего не говорю и вполне вам верю… так на все нужно знать манеру… кого она этим у нас удивит?
– Она, вероятно, и не думает никого удивлять, ей просто самой доставляет это удовольствие.
Полина, узнав, что нет гигантских шагов, села за старый рояль и стала играть те два-три танца, которые она знала наизусть.
– А вы не играете? – обратилась она к Сонечке.
– Нет, у нас никто не играет… так, инструмент остался после бабушки, не хочется с ним расставаться.
– Как же это можно жить без музыки?
– Ну, что же делать? если бы я себя считала несчастной, что живу без музыки, это бы делу не помогло.
– Вы бы могли научиться.
– Для этого нужно слишком много времени.
– А вы очень заняты?
– Очень.
– Но чем же вы живете?
Сонечка улыбнулась и ответила: «Я не совсем понимаю, что вы хотите, чтобы я сказала, чем я живу? я думаю тем же, чем и все люди живут, или должны жить: я занимаюсь, читаю, стараюсь быть лучше, – я думаю, что этого вполне достаточно».
– Это все слишком благоразумно, в жизни должно быть какое-либо безумие. Неужели вы не любите искусства и не влюблены в кого-нибудь?
– Искусство я люблю, конечно, как же его можно не любить? Но и здесь в своих вкусах я показалась бы вам слишком благоразумной. Что же касается того, влюблена ли я в кого-нибудь, как вы говорите, вы, надеюсь, позволите мне покуда не отвечать на этот вопрос.
Молодые люди пошли немного проводить гостей, так как начало дороги шло широкой, ровной березовой аллеей, по которой было бы грешно не прогуляться. Экипаж тихо ехал сзади, и месяц справа то показывался, то пропадал между прозрачно-зеленых веток. Поздний вечер не располагал к разговорам, но Полина Аркадьевна не удержалась и, как только осталась в бричке вдвоем с Вербиной, принялась делиться впечатлениями и высказывать свою критику на соседей. Они ей не особенно понравились, нашла их вялыми, скучными и неинтересными.
– Старуха-то еще ничего, а уж дети какие-то квакеры ископаемые… даже нельзя себе представить, что они живут в Петербурге… будто они все время сидят в деревне или приехали из Швейцарии…
– Почему из Швейцарии?
– А мне так представляется, что в Швейцарии живут только шоколадники да гувернантки… одни все время варят свой шоколад, а другие учат русских детей плохому французскому языку. Скучно, милочка… так жить нельзя… Хоть бы Лелечка скорей приехала.
– Ну, а что же, за Сонечкой Полаузовой вы ничего не заметили?
– Да, кстати, я вам сама хотела сказать, вы, по-моему, ошиблись… Ну какие могут быть черты у такой кислятины!
– Вы к ней несправедливы… Соня совсем не такое апатичное существо, как вам представилось. Она девушка с большой волей… с большой. Может быть, ее особенности направлены не в ту сторону, которая вас интересует, но это еще не значит, что их нет.