Следует учесть, что тематические разделы «Сестер-молний» имеются в авторских планах других монтажных композиций. Прежде всего это относится к образно-символической параллели Спаситель-Конь (в разных записях 1920–1921 гг.: «Конский Спас», «Иисус» и др.), присутствовавшей также в предварительном обдумывании сверхповести «Зангези».
Концептуальная направленность «Сестер-молний» определяется толкованием молнийно-световой природы мира в статье «Наша основа», 1919: «Нужно помнить, что человек в конце концов молния, что существует большая молния человеческого рода – и молния земного шара». Здесь прослеживается связь с мифологической концепцией А. Н. Афанасьева в работе «Поэтические воззрения славян на природу» (III т.): «Острые стрелы-молнии являются орудием божественных водяных жен, обитающих в воздушном океане». Об эпическом характере «Сестер-молний» см. в работе: Дуганов Р. В. Велимир Хлебников. Природа творчества. М., 1990. С. 149–150.
В разделе «Другие редакции и варианты» см. поэму «Распятие» (печатается впервые по рукописи РГАЛИ), которая в общем замысле большой композиции приобрела драматическую форму второго паруса.
I парус:
Аз есмь Бог <…> – Исход 20:2,3 («Я Господь, Бог твой…»)
Иль ветром крыл чугунных / углы покрою храма – ангел с крестом на шпиле Петропавловского собора (см. примеч. СС, 2:497).
Ислам моя рубашка – вариация темы «Хаджи-Тархана»: «Ах, мусульмане те же русские, / И русским может быть ислам» (СС, 3:127). Ср. название доклада, прочитанного в 1920 г. в Баку: «Коран чисел».
Старик седой, как лунь, я – соотносимо с образом Старика с кошками в трагедии «Владимир Маяковский», 1913: «Я – тысячелетний старик». Из письма В. Каменскому, 1914: «У зверя в желтой рубашке (читай Вл. Маяковского)… ненависть к солнцу; „наши новые души, гудящие как дуги“ – хвала молнии; „гладьте и гладьте черных кошек“ – тоже хвала молнии (искры молнии)» – НП:370. Ср. псевдоним «Лунев», которым Хлебников подписывал некоторые тексты для коллективных сборников «Гилеи». См. «лунь» в рассказе «Охотник Уса-Гали» (С. 106).
II парус:
Страстная площадь – московский топоним (площадь, бульвар, монастырь), см. примеч. к поэме «Ночь в окопе» (СС, 3:464).
«Не трудящийся да не ест!» – см. примеч. СС, 3:465.
Из улицы улья / Пули, как пчелы – Р. О. Якобсон называет этот отрывок, вспоминая о своей работе с хлебниковскими текстами весной 1919 г. (см. «Мир Велимира Хлебникова». М., 2000. С. 88).
<III парус>:
В «Гросбухе» два стихотворных текста, составляющих эту часть реконструкции сверхповести, записаны вместе, но без названия.
«Верую» пели пушки и площади – см. стихотворение в СС, 2:73 и 518; первый вариант в рукописи 1919 г. (РГАЛИ).
Рублев Андрей (?–1430) – московский иконописец, монах Андроникова монастыря.
Чу! зашумели вдруг облака <…> – единственный рукописный источник в «Гросбухе».
Белогривый Спаситель – ср. стихотворение «Смерть коня» (СС, 2:38). В евангельской традиции Спаситель уподоблен только агнецу.
Бьется всем телом на дышле <…> – ассоциативная связь со сном Раскольникова в «Преступлении и наказании» Достоевского (ч. 1: V): как убивали обессиленную лошадь, впряженную в телегу.
Целовать… в трещинах черных копыто! – ср. стихотворение «Страну Лебедию забуду я…» (СС, 1:354).
Буду трехногий, будет и конь о трех ногах – ср. стихотворение «Святче божий!..» (СС, 2:404).
Новость. Зазор!.. – ср. стихотворение «На нем был котелок вселенной…» (СС, 2:142).
Бог под увеличительным стеклом! – ср. подзаголовок пьесы «Пружина чахотки»: «Шекспир под стеклянной чечевицей» (СС, 4:248).
<IV парус>:
Текст, записанный в «Гросбухе», продолжает и развивает драматическую ткань I паруса.