После изучения этих изображений не остается никаких сомнений в том, что Фуси и Нюйва в древних преданиях изображались мужем и женой. Эти изображения и записи в древних книгах позволяют нам с уверенностью сказать, что, согласно китайской мифологии, род человеческий пошел от небесных божеств — полулюдей-полуживотных.
Они были обожествленными первопредками и позже превратились в духов-охранителей. В древности люди часто делали на могилах и в храмах изображения Фуси и Нюйва, чтобы умерший под их защитой мог спокойно наслаждаться радостями потустороннего мира.
Миф о том, что брат с сестрой — Фуси и Нюйва вступили в брак и положили начало роду человеческому, зафиксирован в книге танского автора Ли Жуна «Описание неповторимого и странного» («Ду и чжи»), Там мы читаем: «В старину, когда вселенная была только что создана, жила Нюйва с своим братом на горе Куньлунь, людей же в Поднебесной еще не было. Решили они стать мужем и женой, но устыдились. Тогда брат повел сестру на вершину Куньлуня и произнес заклинание: «Если небу угодно, чтобы мы поженились, пусть дым устремится столбом ввысь; если нет, — пусть дым рассеется». Дым поднялся столбом. Тогда сестра приблизилась к брату, сплетя из травы веер, чтобы прикрыть лицо. Так произошел и ныне существующий обычай, который предписывает невесте держать веер.
Кроме эпизода с веером, отражающего подчиненное положение женщины в более позднее времена, эта запись является весьма ценной, так как сохраняет облик древнего мифа и соответствует сказаниям о браке Фуси и Нюйва, поныне бытующим у национальных меньшинств Юго-Западного Китая. Вот одно из них.
...Вот-вот должен был разразиться ливень, туч становилось все больше, ветер крепчал, в небе грохотал гром.
Дети очень перепугались, а те, кто еще работал в поле, не спешили вернуться домой да и не очень-то беспокоились, потому что всем известно, что летом часто бывают грозы и в этом нет ничего удивительного.
В этот день один мужчина взял мох из высохшей канавы и полез чинить крытую древесной корой крышу, чтобы она не протекала. В это время двое его детей, мальчик и девочка, в возрасте немногим более десяти лет, играли на улице и смотрели, как их отец работает. Закончив работу, он позвал детей, и они вошли в дом, и в это время хлынул дождь. Отец и дети закрыли двери и окна и в маленькой теплой комнате радовались домашнему уюту. Дождь становился все сильнее, завыл ветер, раскаты грома усиливались, как будто бог грома Лэй-гун разгневался и, чтобы внушить страх людям, хотел ниспослать на них тяжелое бедствие.
Отец как будто предвидел приближение большого несчастья и поставил давно приготовленную железную клетку под карниз крыши, открыл ее, а сам, взяв в руки рогатину для охоты на тигров, бесстрашно встал около клетки.
Небо почернело от сплошных туч, грозные раскаты грома раздавались один за другим. А смелый человек, спрятавшись под карнизом, был спокоен. Вслед за вспышкой молнии и мощным ударом грома, подобным звуку обрушивающейся горы, Лэй-гун, с синим лицом, держа в руках деревянный топор, быстро спустился, взмахивая крыльями, глаза его излучали яркий свет.
Храбрец, притаившись под карнизом, увидев Лэй-гуна, мгновенно схватил рогатину и бросился на него. Зацепив за пояс, запихнул его в клетку и втащил ее в дом.
— На этот раз я поймал тебя, что ты теперь можешь сделать? — насмешливо спросил его мужчина.
Лэй-гун понуро опустил голову и ничего не ответил. Человек позвал своих детей посмотреть на плененного Лэй-гуна. Дети сначала очень испугались, при виде этого странного синеликого бога, но вскоре привыкли к нему.
На следующее утро отец отправился на рынок за ароматными палочками, намереваясь убить Лэй-гуна и приготовить из него еду. Перед уходом он наказал своим детям:
— Ни в коем случае не давайте ему пить.
Когда он ушел, Лэй-гун притворно застонал, прикинулся, что тяжело страдает, и сказал:
— Мне очень хочется пить, дайте мне чашку воды.
Мальчик, который был постарше, сказал Лэй-гуну:
— Не дам, отец не велел давать тебе воды.
— Если не можешь дать чашку, дай хоть глоток, ужасно хочется пить!
Мальчик не соглашался:
— Нет, не могу, узнает отец, будет ругать меня.
— Тогда зачерпни из котла хоть несколько капель, — настойчиво упрашивал Лэй-гун, — а то я совсем умираю от жажды!