– Увы, мой друг, столь ужасный внешний вид противоречит всем моим инстинктам, но что остается делать?
– Неужели вы думаете, что Лэвингтон мог устроить тайник на дне угольного ящика?
– Если бы вы пошире раскрыли глаза, то, может, и увидели бы, что уголь меня совершенно не интересует.
Тогда я увидел, что на стеллаже за угольным ящиком сложены дрова. Пуаро ловко скидывал вниз полено за поленом. Вдруг он издал тихое восклицание:
– Дайте нож, Гастингс!
Я протянул ему нож. Похоже, он собирался разрезать дерево, и вдруг полено раскололось надвое. Внутри аккуратно распиленного пополам полена обнаружилась небольшая полость. И из этой полости Пуаро извлек маленькую деревянную шкатулку китайской работы.
– Браво! – воскликнул я, забыв об осторожности.
– Спокойнее, Гастингс! Не стоит пока так орать. Надо убираться отсюда, пока не начало светать.
Сунув шкатулку в карман, он легко спрыгнул с угольного ящика и с привычной тщательностью почистил щеткой свой костюм; мы выбрались из дома тем же путем, каким проникли в него, и быстро направились в сторону Лондона.
– Ну надо же было выбрать такое странное место! – осуждающе воскликнул я. – Ведь любой мог попросту сжечь это полено.
– В июле, Гастингс? К тому же оно лежало в нижнем ряду у самой стенки – весьма оригинальный тайничок. О, вот и такси! Итак, домой – ванна и освежающий сон.
После треволнений этой ночи приятно было подольше поспать. Около часу дня я наконец вошел в нашу гостиную и с удивлением увидел, что открытая шкатулка уже стоит на столике, а Пуаро, вальяжно раскинувшись в кресле, читает извлеченное из нее письмо.
Он ласково улыбнулся мне, отложив письмо в сторону.
– Она была права, наша леди Миллисент. Герцог никогда не простил бы ей таких откровений! Мне еще не приходилось читать столь откровенного и сумасбродного объяснения в любви.
– Право, Пуаро, – сказал я с легким отвращением, – по-моему, вам не следовало читать это письмо. Такого рода вещи просто недопустимы.
– Они допустимы для Эркюля Пуаро, – невозмутимо ответил мой друг.
– И еще я хотел вам заметить, – добавил я, – что использование визитной карточки Джеппа было, на мой взгляд, не вполне честной игрой.
– Но я не пытался никого разыграть, Гастингс. Я расследовал преступление.
Я пожал плечами, но спорить не стал.
– Кто-то поднимается по лестнице, – сказал Пуаро. – Наверное, леди Миллисент.
В комнату вошла наша белокурая клиентка. Ее лицо сразу же просияло, как только она увидела письмо и шкатулку, которые держал Пуаро.
– О, месье Пуаро. Вы просто чудо! Как вам удалось достать его?
– Несколько предосудительным способом, миледи. Но мистер Лэвингтон не станет обращаться в полицию. Итак, это ваше послание, не правда ли?
Она мельком глянула на письмо.
– Да. О, смогу ли я когда-нибудь по заслугам отблагодарить вас! Вы замечательный, замечательный человек. Где же вы обнаружили тайник?
Пуаро рассказал ей.
– Вы просто гениальны! – Она взяла шкатулку со стола. – Я сохраню ее в качестве памятного сувенира.
– Я тешил себя надеждой, миледи, что вы позволите мне сохранить ее… также в качестве сувенира.
– Я надеюсь, что в день моего венчания я смогу послать более дорогой памятный подарок. Уверяю вас, месье Пуаро, вы не сочтете меня неблагодарной.
– Удовольствие оказать вам помощь не заменит никакой чек… поэтому позвольте мне сохранить эту маленькую шкатулку.
– О нет, месье Пуаро, – со смехом воскликнула она, – я просто не в силах расстаться с ней.
Она протянула руку, но Пуаро, опередив ее, накрыл шкатулку ладонью.
– Я так не думаю. – Тон его изменился.
– Что вы имеете в виду? – В ее голосе появились резкие тревожные нотки.
– В любом случае позвольте мне извлечь из нее остальное содержимое. Вы заметили, что открыта пока только половина шкатулки, в верхней половине находилось компрометирующее письмо, а в нижней…
Ловко нажав на что-то, он протянул вперед руку. На его ладони посверкивали четыре больших драгоценных камня и две крупные молочно-белые жемчужины.
– Насколько я понимаю, эти драгоценности были украдены на днях из ювелирного магазина на Бонд-стрит, – тихо сказал Пуаро. – Инспектор Джепп поможет нам уточнить это.
Тут, к моему крайнему изумлению, дверь в спальню Пуаро открылась, и к нам в гостиную вышел инспектор Джепп собственной персоной.
– Я полагаю, вы давно с ним знакомы, – вежливо сказал Пуаро леди Миллисент.
– О господи, попалась! – воскликнула леди Миллисент, ее манера поведения резко изменилась. – Вы просто дьявольски проворны! – Она взглянула на Пуаро с выражением почти благоговейного восхищения.