– Я тоже видел его там, – сказал Чарлз.
Он встал и подошел к письменному столу. Через минуту вернулся с конвертом в руках и подал его господину Хопкинсу. Последний осмотрел его и кивнул:
– Это тот конверт, в котором в прошлый вторник я отправил завещание.
– Могу я еще чем-нибудь быть вам полезной? – с уважением спросила Элизабет.
– Сейчас нет. Благодарю вас.
Элизабет пошла к двери.
– Минуточку, – остановил ее поверенный. – Горел ли в тот вечер огонь в камине?
– Да, сэр. В нем постоянно горел огонь.
– Благодарю вас. Этого достаточно.
Элизабет вышла из комнаты.
Чарлз подался вперед, положив дрожащую руку на стол:
– Что вы предполагаете?
Господин Хопкинс покачал головой:
– Мы все же должны надеяться, что завещание будет обнаружено, если оно не…
– А что, если оно не будет обнаружено?
– Боюсь, что в данном случае напрашивается лишь один вывод: ваша тетушка послала за завещанием, чтобы уничтожить его. Не желая, чтобы Элизабет пострадала от этого, она выдала завещанную ей сумму наличными.
– Но почему? – в неистовстве воскликнул Чарлз. – Почему она это сделала?
Господин Хопкинс кашлянул:
– У вас не было каких-либо… недоразумений с вашей тетушкой, господин Риджуэй?
Чарлз открыл рот от изумления:
– О! Мы были в самых лучших, самых нежных отношениях – до последнего дня!
– А!.. – произнес господин Хопкинс, не глядя на него. Внезапно Чарлзу стало ясно, что адвокат не верит ему.
Какая ирония судьбы: когда он лгал – ему верили, теперь, когда он говорит правду, – ему не верят!
Его тетя не хотела уничтожить завещание, он не сомневался в этом! Внезапно его мысль как бы наткнулась на какое-то препятствие – в памяти возникла картина: старая женщина одной рукой держится за сердце… Из другой руки выскальзывает лист бумаги… и падает на раскаленные угли…
Лицо Чарлза стало мертвенно-бледным. Он услышал хриплый голос – свой собственный голос:
– А что, если это завещание не будет обнаружено?
– Существует прежнее завещание, датированное сентябрем 1920 года. По тому завещанию госпожа Хартер оставляет все свое имущество племяннице, Мириам Хартер, ныне Мириам Робинзон.
Вдруг резко зазвонил телефон. Чарлз снял трубку и услышал голос доктора – сердечный и добродушный:
– Это вы, Риджуэй? Я полагал, что вам будет интересно узнать результаты вскрытия. Причина смерти, как я уже говорил вам, – шок. Но болезнь сердца оказалась намного серьезнее, чем я предполагал. При всех предосторожностях она все равно не протянула бы больше двух месяцев. Я считаю, что это известие несколько утешит вас.
Случай с кухаркой из Клапама
В то время я жил вместе с моим другом Эркюлем Пуа-ро. И как-то так повелось, что заголовки утренних газет «Дейли Блэйр»[94] я читал ему вслух. Эта газета не упускала случая поместить на своих полосах сенсационный материал. Сообщения о грабежах и убийствах не нужно было отыскивать на последних страницах — набранные крупным шрифтом интригующие заголовки сразу же бросались в глаза.
БАНКОВСКИЙ СЛУЖАЩИЙ СКРЫВАЕТСЯ С 50 000 ФУНТОВ В ЦЕННЫХ БУМАГАХ ИЗ-ЗА НЕВЫНОСИМОЙ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ НЕСЧАСТНЫЙ МУЖ КЛАДЕТ ГОЛОВУ В ГАЗОВУЮ ДУХОВКУ ГДЕ ЭДНА ФИЛД? ПРОПАЛА МАШИНИСТКА, СИМПАТИЧНАЯ ДЕВУШКА 21 ГОДА.
Итак, Пуаро, есть из чего выбирать. Бегство клерка, загадочное самоубийство, исчезновение машинистки. Чем вам хотелось бы заняться?
Мой друг невозмутимо покачал головой:
— Ни одно из этих дел меня не привлекает. Сегодняшний день я намерен отдохнуть, и только чрезвычайное происшествие могло бы оторвать меня от кресла. И потом, у меня есть собственные важные дела.
— Например?
— Мой гардероб, Гастингс. Если я не ошибаюсь, на моем новом сером костюме появилось жирное пятно — оно не дает мне покоя. Потом нужно упаковать теплое пальто. А еще я думаю, да я просто уверен, что пришло время привести в порядок мои усы.
— Не думаю, — сказал я, подойдя к окну, — что вам удастся осуществить эти грандиозные планы. Только что позвонили в дверь, к вам клиент.
— И не подумаю ничем заниматься. Готов сделать исключение только для дела государственной важности, — с достоинством заявил Пуаро.
Наше уединение нарушила дородная краснолицая дама.
— Вы мосье Пуаро? — спросила она, с трудом отдышавшись после подъема по лестнице и усевшись в кресло.
— Я Эркюль Пуаро, вы не ошиблись, мадам.
— Я вас представляла совсем не таким, — сказала дама, неодобрительно разглядывая моего друга. — Скажите, вы платите газетчикам или они сами превозносят вас до небес?