Вторая крайность касается вопроса о границах дискуссии. Состоит она в том, что некоторые товарищи добиваются неограниченной дискуссии, усматривая начало и конец партийной работы в обсуждении вопросов и забывая о другой стороне партийной работы, а именно — о действенной ее стороне, требующей проведения в жизнь решений партии. По крайней мере, такое именно впечатление произвела на меня статейка Радзина, старающегося обосновать принцип неограниченной дискуссии ссылкой на Троцкого, который якобы сказал, что “партия — это добровольный союз единомышленников”. Я искал в трудах Троцкого эту фразу, но не мог ее найти. Да едва ли Троцкий мог это сказать, как законченную формулу определения партии, а если он сказал, то едва ли он поставил здесь точку. Партия не есть только союз единомышленников, она есть, кроме того, союз единодействующих, боевой союз единодействующих, борющихся на основе общей идейной базы (программа, тактика). Я считаю ссылку на Троцкого неправильной, ибо я знаю Троцкого как одного из тех членов ЦК, которые более всего подчеркивают действенную сторону партийной работы. Я думаю, поэтому, что определение Радзина нужно оставить на его ответственности. Но к чему оно ведет, это определение? К одной из двух возможностей: либо партия вырождается в секту, в философскую школу, ибо только в таких узких организациях возможно полное единомыслие, либо она превращается в непрерывный дискуссионный клуб, вечно обсуждающий и вечно рассуждающий, вплоть до образования фракций, вплоть до раскола партии. Ни одна из этих возможностей не может быть принята нашей партией. Вот почему я полагаю, что обсуждение вопросов необходимо, дискуссия нужна, но нужны и пределы дискуссии, предохраняющие партию, этот боевой отряд пролетариата, от вырождения в дискуссионный клуб.
Заканчивая свой доклад, я должен предостеречь вас, товарищи, от этих двух крайностей. Я думаю, что если мы отклоним обе эти крайности и возьмемся честно и решительно проводить в жизнь тот курс на внутрипартийную демократию, который наметил ЦК еще в сентябре этого года, мы наверняка добьемся улучшения в нашей партийной работе. (Аплодисменты.)
“Правда” № 277, 6 декабря 1923 г.
О дискуссии, о Рафаиле, о статьях Преображенского и Сапронова и о письме Троцкого
Дискуссия о внутрипартийном положении, открывшаяся несколько недель тому назад, видимо, подходит к концу, если иметь в виду Москву и Петроград. Петроград, как известно, высказался за линию партии. Основные районы Москвы тоже высказались за линию ЦК. Общегородское собрание активных работников московской организации от 11 декабря вынесло полное одобрение организационной и политической линии ЦК партии. Нет оснований сомневаться в том, что предстоящая общепартийная конференция московской организации пойдет по стопам своих районов. Оппозиция, представляющая блок части “левых” коммунистов (Преображенский, Стуков, Пятаков и пр.) с так называемыми демократическими централистами (Рафаил, Сапронов и пр.), оказалась смятой.
Интересен ход дискуссии и те превращения, которые претерпела оппозиция за период дискуссии.
Оппозиция начала с того, что высказалась ни более, ни менее как за пересмотр основной линии партии во внутрипартийном строительстве и внутрипартийной политике за последние два года, за весь период нэпа. Требуя полного проведения резолюции Х съезда о внутрипартийной демократии, оппозиция вместе с тем настаивала на отмене тех ограничений (запрещение группировок, партстаж и пр.), которые были приняты X, XI и XII съездами партии. Но оппозиция на этом не остановилась. Утверждая, что партия превратилась по сути дела в организацию армейского типа, а партийная дисциплина — в дисциплину военную, оппозиция требовала перетряхивания всего состава партийного аппарата сверху донизу, снятия с постов основных работников и пр. В крепких словах и в ругани по адресу ЦК не было, конечно, недостатка. “Правда” была переполнена статьями и статейками, обвинявшими ЦК во всех смертных грехах. Не хватало того, чтобы обвинить его еще в японском землетрясении.
ЦК в целом за этот период не вмешивался в дискуссию на страницах “Правды”, предоставляя членам партии полную свободу критики. Он не находил даже нужным опровергнуть нелепые обвинения, нередко выдвигавшиеся критиками, считая, что члены партии достаточно сознательны для того, чтобы самостоятельно разрешить обсуждавшиеся вопросы.
Это был, так сказать, первый период дискуссии. В дальнейшем, когда крепкие слова приелись, ругань перестала действовать и члены партии потребовали делового обсуждения вопроса, — наступил второй период дискуссии. Открылся он опубликованием резолюции ЦК и ЦКК по партстроительству.[89] Исходя из постановления октябрьского пленума ЦК,[90] одобрившего курс на внутрипартийную демократию, Политбюро ЦК и Президиум ЦКК выработали известную резолюцию, наметившую условия проведения внутрипартийной демократии. Этим актом был создан поворот в ходе дискуссии. Теперь уже нельзя было ограничиться критикой вообще. Конкретный план, представленный ЦК и ЦКК, требовал от оппозиции либо принятия этого плана, либо предъявления другого, параллельного, столь же конкретного плана проведения внутрипартийной демократии. И тут-то оказалось, что оппозиция не в силах противопоставить плану ЦК свой собственный план, могущий удовлетворить требованиям партийных организаций. Началось отступление оппозиции. Исчезло в арсенале оппозиции требование отмены основной линии партии во внутрипартийном строительстве за последние два года. Поблекло и вылиняло требование оппозиции об отмене ограничений демократии, принятых X, XI и XII съездами партии. Отодвинули на задний план и смягчили требование о перетряхивании аппарата сверху донизу. Все эти требования оппозиция сочла необходимым заменить предложениями о необходимости “точно формулировать вопрос о фракциях”, “провести перевыборы всех тех парторганов, которые раньше были назначены”, “упразднить назначенство, как систему” и пр. Характерно, что даже эти, смягченные в несколько раз, предложения оппозиции были провалены организациями Красной Пресни и Замоскворечья, приветствовавшими резолюцию ЦК и ЦКК подавляющим большинством голосов.
Это был, так сказать, второй период дискуссии. Ныне мы вступили в третий период. Характерной чертой этого периода является дальнейшее отступление, — я бы сказал: беспорядочное отступление оппозиции. Даже полинявшие и смягченные в несколько раз требования оппозиции выпали на этот раз из ее резолюции. Последняя резолюция Преображенского (кажется, третья по счету), предложенная собранию активных работников московской организации (свыше 1000 человек), гласит:
“Только быстрое, дружное и искреннее проведение резолюций Политбюро, в частности обновление путем перевыборов внутрипартийного аппарата, может гарантировать нашей партии переход к новому курсу без потрясений и внутренней борьбы и усилить действительную сплоченность и единство ее рядов”.
89
Резолюция о партстроительстве принята на совместном заседании Политбюро ЦК РКП(б) и Президиума ЦКК 5 декабря 1923 года и опубликована в газете “Правда” № 278, 7 декабря 1923 года. —
90
Имеется в виду объединенный пленум ЦК РКП(б) и ЦКК совместно с представителями десяти парторганизаций, который происходил 25–27 октября 1923 года. (Резолюцию пленума см. в книге “ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК”, ч. I, 1941, стр. 531–532.). —