— Не знаю, как быть. Рассказать вам?
— Я не настаиваю...
— Это было... скажите, майор, — все это было испытанием? Да? Меня решили испытать?
— Что вы понимаете под испытанием?
— Ну, откуда мне знать... что-то вроде предварительного исследования. Я понимаю, что пригодность, в некотором роде, э-э... новичка, может быть поставлена под сомнение, вот ему и подсовывают...
— Но, простите.. — Он был неприятно поражен, опечален. — Сомнения? Исследование? Подсовывание? Как вы можете предполагать что-либо подобное! Я имел в виду то, что вы... взяли там... намереваясь вручить мне... не так ли? Однако же вы забывчивы, — улыбнулся он, видя мою беспомощность. — Ну, там, в часовне. Оно у вас при себе — должно быть, в кармане, верно?
— А-а!
Я достал из кармана пузыревидный палец и подал майору.
— Благодарю, — сказал он. — Я приобщу это к документации по его делу. Это порядочно усугубит его вину.
— Там внутри что-то есть? — спросил я, глядя на обмякший мизинец, который он положил перед собой.
— Нет, откуда... — Он поднял розовую колбаску и показал ее на свет. Она просвечивала — пустая. — Просто приобщим к делу, как доказательство особой дерзости. Это ему даром не пройдет...
— Старику?
— Ну, ясно.
— Да ведь он мертв
— Ну и что? Действие было враждебное! Вы же видели! Из-под флага, того...
— Да ведь это был труп!
Он тихонько засмеялся.
— Дорогой коллега — я ведь могу вас так называть, правда? — хорошо бы мы выглядели, если бы смертью можно было от всего отвертеться. Но хватит о нем. Благодарю за сотрудничество. Вернемся к делу. Перед отправкой вас ожидает еще то да се—
— Что?
— Ничего неприятного, уверяю вас! Обычное введение в курс дела. Ну, пропедевтика. Вы ориентируетесь — хотя бы отчасти — в том объеме шифров, которыми должны овладеть?
— Нет, разумеется, нет.
— Вот видите. Имеются шифры опознавательные, дежурные и особые, это как раз для вас, — улыбнулся он. — Их каждый день меняют, это необходимо, но как же хлопотно! Вдобавок каждый отдел имеет свой собственный, внутренний, так что, если ты входишь и говоришь что-то, одно и то же слово или имя на разных этажах означает нечто иное.
— И имя тоже?
— А как все! А как вы думали! Ха-ха, ничего себе была бы история — явное имя, скажем, главнокомандующего! Вы не заметили, как специфически звучат имена сотрудников его штаба?
— Действительно...
— Ну, видите. — Он посерьезнел. — Поэтому зашифрованы звания, ранги, приветствия...
— Приветствия?
— А вот, к примеру, беседуете кем-нибудь по телефону, с кем-нибудь извне, и говоришь, скажем, «добрый вечер», — отсюда можно заключить, что у нас и ночью работают, что есть смены, а это уже важная информация... для кое-кого, — выделил он последнее слово. — Впрочем, любой разговор...
— То есть как это? А теперь, когда мы...
Он кашлянул с еле заметным замешательством.
— Неизбежно, дорогой мой!
— Простите, но я, ей-богу, не понимаю...
Он смотрел мне в глаза.
— О... и зачем вы это говорите? — отозвался он приглушенным голосом, в котором чувствовалось сожаление. — Понимаете, прекрасно понимаете. «Забыл»... «Не знаю, о чем речь»... «Испытание»... «Предварительное исследование»... Теперь вам понятно? О, вижу, вижу, что понятно. Ну, зачем делать такое отчаянное лицо? Зачем? Каждый шифрует, как может, — и вы тоже научитесь профессиональному подходу. Ведь все в порядке, так ведь?
— Да, раз вы говорите...
— Побольше уверенности в себе, мой дорогой! Служба есть служба, течение дел анонимное, есть свои сложности, неожиданности, но вы, сотрудник, на которого возложена столь трудная Миссия, не дадите сбить себя с толку всякими глупостями, тем более что они неизбежны. Теперь я направлю вас в Отдел шифров — там лучшие, чем я, специалисты объяснят вам все, что нужно, разумеется, без всякой муштры, просто в дружеской беседе... а инструкция тем временем будет ждать вас здесь.
— Я даже не заглянул в нее...
— А кто вам мешает?
Я развязал лежавшую на столе пачку. Мой взгляд блуждал по строчкам машинописи, пока наконец не выхватил наугад:
«Твой ум не принимал в себя ничего, а только отражал окружающее, словно облитый водой, отливающий влажным блеском комок ссохшейся глины»...
Я перескочил через несколько строчек.
«До сих пор ты совершенно не думал о том, что будешь делать дальше. Протянув руку к двери, ты в первый раз осознал, где ты, ощутил ожидающий тебя за тонкой перегородкой недвижный, белый лабиринт».