Однако, если собрать мнения Маллармэ, Реми-де-Гурмона, Мэтерлинка, Пшибышевского и других, можно найти общие признаки, определяющие сущность «нового искусства». Эти признаки суть: во-первых, крайний индивидуализм, как содержание новой поэзии; во-вторых, символизм, как метод художественных воплощений; в-третьих, изысканная эротика, как основная тема новой поэзии.
Этим признакам отвечает творчество Бодлэра, Верлэна, Артура Рэмбо, Маллармэ, Вьеле-Гриффина, Мэтерлинка, Роденбаха, Ж. Ляфорга, Эдгара По, Оскара Уайльда, Ст. Георге, Пшибышевского, Яна. Каспровича и многих других.
У нас, русских, символическая поэзия возникла совершенно самостоятельно, независимо от западных влияний, и первыми русскими символистами по справедливости надо считать Тютчева и Владимира Соловьева, поскольку последний был поэтом. Однако тема символизма, поставленная русской культурой, получила у нас иное выражение: Тютчев и Соловьев, будучи символистами, уже не были декадентами. Эти поэты нашли исход из крайнего индивидуализма.
Но и мы не миновали путей, по которым шла новая поэзия под знаменем бодлэрианства. И наиболее совершенным и типичным представителем этого течения придется, конечно, признать Федора Сологуба.
Почти все современные поэты, так или иначе утверждавшие себя, как символисты, не замыкали своей лирики в круг тех исключительных переживаний, которые характерны для декадентства.
Один только Сологуб был и остался декадентом, и его судьба раскрывает нам всю значительность и глубину переживаний, связанных с крайним индивидуализмом.
Из поэтов современности он один сумел оградить себя магическим кругом от влияния идей и переживаний, разлагающих уединенный индивидуализм. Поэзия Бальмонта, с характерной для декадентства раздробленностью и пестротою мгновенных и противоречивых настроений, перестает однако быть декадентской поэзией, как только символизм этого поэта соприкасается с пантеистическими и теософскими исканиями. Кузмин был бы настоящим декадентом, если бы прозрения не уводили его иногда во след Victor! Due! и если бы он не искал неустанно «мудрых встреч». Валерий Брюсов, будучи прекрасным стихотворцем – эклектиком, сочетавшим в своей поэзии манеру Жуковского и Баратынского, повидимому, очень желает быть символистом, но внимательное чтение французов-декадентов и подражания Верхарну не сделали из него символиста (в точном смысле этого слова).
И если Брюсова можно назвать декадентом в русской поэзии, то лишь в смысле рассудочного содержания его стихов: по существу он не декадент. За его декадентской риторикой нет подлинных переживаний.
Что сказать о прочих современных поэтах в. связи с темою декадентства? Это или «младшие боги», или поэты, утверждающие в своем творчестве начало, исключающее декадентство, утверждающее начало универсальное, начало новой любовной общественности, культ Женственности, «миротворчество» – все то, что, с моей точки зрения, возможно объединить под знаком «мистического реализма».
Новое движение в символизме необходимо и желанно, но все подлинное и творческое, что дало нам декадентство, не может испепелиться бесследно. И Федор Сологуб прежде всего высокий поэт. Его декадентство – не теория, а жизнь, не риторика, а подлинный опыт. Будучи завершителем декадентства, успевшим сказать то, чего не успел сказать Верлэн, Федор Сологуб не устает искать новых и новых достижений в круге того опыта, который ему нужен и вне которого он не хочет жить.
Существуют две системы символов. Одна система – внешняя – определяет собою всякое художественное произведение, как бы созидая мост от переживания к образам. Вторая система символов – внутренняя – определяет собою только известную группу художественных произведений: в этой второй системе переживание эстетическое эквивалентно символу. Система символов такого рода – вся в движении. Она является как бы живою тканью или, вернее, системою сил, единицы которой суть интуитивные переживания.
Федор Сологуб, как лирический поэт, символист по преимуществу. В его творчестве нет посредствующих звеньев между переживанием и образом. Его образы уже символы, потому что они не отделимы от всей динамической системы, которая живет и движется по внутренним музыкальным законам души поэта. У Сологуба почти всегда отсутствуют аллегории и очень редки метафоры. Они не нужны ему: так точны его символы, эти непосредственно воплощенные переживания.