Кинжал*
Как Гитлер яростно визжал:
Его дела – не надо краше!
«Орловский клин» в его руках «кинжал»,
И он направлен – в сердце наше!
Мы вырвали из рук врага орловский клин,
Не будем ждать, пока всем время растолкует,
Куда вонзит кинжал советский исполин.
Но признак, роковой для немцев, есть один:
Орел и Белгород – у нас, Москва – ликует,
И содрогается – Берлин!
Фашистское «сверхорудие»*
Из опилков калачи,
А начинка-враки;
Косят сено на печи
Молотками раки!
Количество русских пленных, захваченных под Орлом, буквально неисчислимо,
Фашисты в диком изумленье:
«Что получилося с войной!»
Солдаты в зимнем настроенье,
Хоть на дворе и летний зной.
Ах, что все «тигры», «фердинанды»!
Что все растрепанные банды
Дивизий битых! Где их пыл!
Они не слушают команды
И норовят укрыться в тыл!
В такой беде от Шпре до Тибра
Вдруг раздалося: «Фёйер! Пли!»
Фашисты страшного калибра
Орудие изобрели.
Вот это дуло так уж дуло!
Заряд – в сто сорок три версты!
Когда орудие «пальнуло»,
Хватились все за животы.
Всех, даже самых нелюдимых
Людей от смеху растрясло;
Взметнулось «цифр неисчислимых
Неисчислимое число!»
Расходу немцам – на полушку,
А между тем какая прыть:
Изобрели такую «пушку»,
Что невозможно перекрыть.
Продукт особых «инженеров»!
Немецких армий стоит трех:
Невероятнейших размеров
Невероятный – самобрех!
По гостю – встреча*
В деревне был мужик Хаврош, головорез.
Он бесперечь со всеми в драку лез,
Чужое загребал, не за свое боролся.
Косясь давно уж на Фому,
В избу – непрошенный – вломился он к нему,
Решил: врасплох его возьму!
Не на такого напоролся:
Был встречен так Хаврош Фомой,
Что еле-еле
С кровавыми отметками на теле
Дополз домой.
Деревня вся далася диву:
«Хаврош-то, слышали? Поди, теперь его
Не будет уж тянуть к чужому пиву!»
«Да, встретил, друг Фома, Хавроша ты… тово…
От угощенья твоего
Ему остаться вряд ли живу!»
«Как мог, так гостя привечал, –
Фома с улыбкой отвечал, –
Не важно встретил. Делать неча.
Какой был гость. По гостю – встреча».
* * *
У немцев стынет кровь от фронтовых вестей:
Не чаяли такой закуски.
Что делать? Русские – непрошенных гостей
Привыкли мы встречать по-русски.
Вломились «гости» к нам – враги.
Так «по гостям и пироги»!
Над Харьковом взвилось родное наше знамя!*
События идут закономерным ходом.
Враг тщетно силится – зарвавшийся игрок! –
Замедлить, отдалить расплаты близкий срок.
Перед фашистским подлым сбродом
Встает неотвратимый рок.
Над Харьковом взвилось родное наше знамя
И засверкала вновь советская звезда.,
Он снова наш, он снова с нами,
Освобожденный – навсегда!
Враг защищается. Он в исступленье лютом.
Но мощь его потрясена.
И победителей торжественным салютом
Приветствует Москва и вместе с ней страна!
Пусть Харьков разорен, пусть он-полуруина,
Неповрежденного пусть нету в нем угла,
Но в нем родная Украина
Залог победы обрела.
Победа наша стала зримой,
И истиной звучит уже неоспоримой,
Что гибелью врагу грозит обратный путь,
И в страхе чудится его орде смятенной,
Что ей не избежать воды студеной
В своей «Березине» глотнуть!
Звезды вечной славы*
В честь победителей и мастеров войны
От имени родной страны,
Всех городов ее и самой дальней хаты,
По всей Москве гремят и вдаль разнесены
Салюта мощные раскаты,
И звездной россыпью, распространяя свет,
В ночную синь небес взвились огни ракет.
Незабываемо-волшебная минута
Сменяется другой. И пушки уж молчат,
Но в сердце музыкой победною звучат
Раскаты гордого салюта!
Уж нет огней ракет, но синий небосвод
Весь в звездной россыпи; бессмертно-величавы,
Свершают звезды в нем свой лучезарный ход –
И сердцем чувствует восторженный народ:
То – звезды вечной нашей славы!
Наши дети*
Повесть[2]
Гремели пушки за горой.
Служа в депо «Орел второй»,
Отец в тот день, такой угарный,
Был в рейсе: вел состав товарный.
Да, машинист он был – герой.
Осталися под немчурою
Мать с Таней, младшей их сестрою,
И вот они – два огольца,
Два разудалых молодца.
Спастись Володе и Сереже
С Танюшей было б можно тоже,
Но как больную мать спасти?
Мальцы – взялась где сила! Чудо! –
Ее пытались унести,
Но шибко сделалось ей худо.
Туда, сюда… А немчура
Уже галдела у двора.