Выбрать главу
И птичка полетела по кустам. Тогда впервые заалели розы, Гвоздики, маки, целый алый храм.
И кровь любовью брызнула к сердцам. И молния, узор небесной грезы, Велела быть грозе и лить дождям

Удел крылатых

Две птички видеть – нежно и досадно. Их две, так, значит, нет здесь ни одной, А будет третья, чтоб опять весной Вдвоем единый лик разрушить жадно.
Когда жь одна – как жалко, безотрадно. Она в тревоге. Сердце шепчет: «Пой!» И вот поет, чтоб взятой быть судьбой, И, здесь пожив, лететь к чужбине стадно.
Люблю я все же более – одну, Когда она поет, дрожа, тоскуя, Душа к душе, в желанье поцелуя.
Высокий миг – создать свою струну, Струить жемчужный дождь, сердца волнуя. Свой жемчуг лить в чужую глубину.

Закон природы

Природа – прихотливейший творец. От простоты всегда уходит в сложность. Ей побеждать желанно невозможность. Повсюду рассыпать дожди колец.
Нигде не говорит она: Конец. Чуть сотворит, и тотчас, осторожность С мечтой слияв, крепит свой храм Всебожность, Играя миллионами сердец.
По клавишам несчетных ощущений Бегут персты, легчайшие, чем сон. Гудит от звезд дрожащих небосклон.
Еще цветов, зверей, и снов, и рдений. И лестница всемирных расхождений Растет, а прихоть – строгий здесь закон.

Знание вне знанья

Есть знание вне знанья в существах. Внушаемость. Открытость вечным чарам. Мир никогда, живя, не будет старым, Пока есть сердце, жгучий есть размах.
В животных, в рыбах, в птицах и жуках Есть власть светится тем цветным пожаром, Что, рдея, по зеленым льется ярам И искрится алмазами в снегах.
Соотношенье красок. Здесь не только Самозащита от зловражьих глаз, Но просто лад, втекающий в рассказ.
Когда порхает маленькая молька, Она изображает Смерть и Ночь. Ты жил? Усни. Ты был? Уйдем же прочь.

Зеркало в зеркало

Чтоб дух горел в чарующем алмазе И мысль играла в радугу и гром, Идут пиры в пространстве мировом, Различья форм, цветных разнообразий.
Светло лететь по зову звездных связей, Красиво каплей, чей так мал объем, Упасть с высот в звенящий водоем. Быть звуком в убедительном разсказе.
Мне чудится, что, если любим мы, И милой сердцем ткем наряд венчальный, В пустыне звезд, как в музыке зеркальной,
В тот час поют всезванные псалмы, Как здесь снежинки в светлый миг зимы В душе у нас рождают стих кристальный.

Бронзовка

У бронзовки, горячего жука, Блестящего в дни майского горенья, Полдневней, чем у майских, власть влюбленья, И цвет зеленых крыл – как лист цветка.
В нем краска изумруда глубока, С игрою золотого оттененья. Здесь Солнцем и Землею завлеченье, Здесь долгая влюбленность в свет листка.
Сознание гармонии окраски, Упорно ощущаемое тем, Кто пламенно живет, хоть с виду нем.
Внушаемость теченьем общей сказки. Так у детей горят как звезды глазки: – Ведь дух детей открыт созвездьям всем.

Павлин

Как исполинский веер, хвост павлина, С большим числом изящнейших зрачков, Раскроется как россыпь синих ков, Чарует как лазурная картина.
Самец, с покорным ликом властелина, Бросающего множество даров, Быть красочным еще и вновь готов, Чтоб породить с царицей дочь и сына.
Но в таинство рождения вступить Чрез таинство любовного слиянья. Таинственная чувств и мыслей нить.
Порабощенье волею сиянья. Созданье красок, грез, и расцветанья, Чтобы один глоток любви испить.

Тайна раковин

Есть в очертаньи раковин морских Извив волны лазурной океана. Есть отсвет в них огней зари, что рано И поздно льет в волну жемчужный стих.
В них есть и лунный свет, что нежно тих И чародеен в час, когда Светлана Восходить розовата и медвяна, И ворожит теченье чар густых.
Глубинные – приемлют трепетанья, Покорно подчиняясь без конца И раскрывая створки, как сердца.
А в той, что всех открытей пьет влиянье, Слиянный поцелуй созвучных сил Себя, как грезу, жемчугом явил.

Танец любви

Над той чертой, где льнет до суши море, Я видел: в дне сентябрьском пронеслось Сто тысяч обнимавшихся стрекоз, Летя попарно в этом дружном хоре.
Как рой счастливых душ вились в просторе. К закату, выше моря, трав, и рос, Как будто звал их лучевой откос, И подчинились нежные, не споря.
До солнца. К тем расплавленным огням. К рубинам, утопающим в опале. Неслись. Взнеслись. Растаяли. Пропали.
Летя по лучезарным ступеням К горнилу зорь. Завлечены багрянцем. Циклоном огневым. Любовным танцем.

Кабарга

Хранит самец пьянящий дух в мешочке, И, как цветок, приманивает мух, Так кабарга-самец для молодух Таит духи в волшебном пузыречке.
Идет, роняя мускусные точки. Неволящий, несущий чары дух, Любовь чрез запах размышляет вслух, Набат к любви струят кусты и кочки.
Плывет, зовет, звонит и ранит мгла. Как дождь жемчужный, цвет повис черемух. Сосна, и та от страсти расцвела.
И там, где орхидеи на изломах Утесы расцветили, как снега, В безумном духе любит кабарга.