— Акеро также пожелал улететь с нами. Как и еще несколько человек. Когда земляне узнали, что мы собираемся покинуть их планету, некоторые попросили взять их с собой. С тобой в этот момент связаться было невозможно, а время поджимало. Я согласился — соразмерно имеющемуся в наличии свободному месту. Всего их двадцать один.
— Даже не знаю, понравятся ли им наши планеты больше, чем та, которую они покинули. Впрочем, это их личное дело! Женщины среди них есть?
— Три.
Рон на мгновение испытал сожаление. Если бы у него было время разыскать Сору... Но так, вероятно, будет даже лучше. О Ване он даже и не вспомнил.
— Как полагаете, Ункумба, мир между нами возможен?
— Да. Мой народ устал от этой бойни. Не знаю, правда, как ваш...
— Думаю, что и мой тоже. Но долго ли продлится этот мир? Создан ли человек для мира? Да, он, этот мир, царит там — внизу, на Земле, — но какой ценой! Находящееся под воздействием наркотиков счастливое население, живущее в рабстве, даже того не сознавая! Элита, во всем руководствующаяся долгом, который, наплевав на их свободу, этим людям навязала чья-то безжалостная воля. Неужели для человека действительно нет другой альтернативы войне или рабству?
Меланец опустил правую руку на плечо капитана.
— Не нужно терять веру в человека, Рон. Родной для моего народа край, Африка, долгое время был землей рабства, еще даже до того, как его заполонили предки вайтов. Наша история, в большей мере известная, чем ваша, учит нас тому, что даже между афрэнами на протяжении многих веков, быть может, существовали войны и порабощение. Сегодня мы уже представляем собой огромную конфедерацию, объединяющую тысячи планет. У вас тоже было немало братоубийственных войн, но сейчас и вы — единый народ в космосе. Если нам удастся остановить эту войну — а нам это удастся! — впервые в своей истории человечество заживет в полном мире. О! Я знаю, остаются еще и Другие, нелюди, с которыми нам придется порой сражаться. Но и это пройдет! В один прекрасный день, Рон, все сознательные существа Вселенной заживут в мире. Ни мы, ни даже наши прапраправнуки этого не увидим, но этот день придет! И мы добьемся этого, оставаясь свободными! Быть может, когда-нибудь к нам присоединится и Земля?
Повисла тишина. «Если наступит мир, что останется делать мне? — подумал Рон. — Возобновить старые связи, вспомнить о своей первой любви, вернуться к науке? Или же уединиться в моем фамильном имении в долине Клер? Жить философом, наедине с самим собой? Ах! Если бы Мойя не предала меня!..»
Он тряхнул головой. Если бы Мойя не предала его, он никогда бы не стал капитаном пиратского судна. Вероятно, сейчас преподавал бы в каком-нибудь университете. Он вдруг ощутил жуткую усталость.
— Стан, остаешься за главного. Пойду отдохну немного у себя в каюте.
Дверь отъехала перед ним в сторону. В кресле, с распущенными волосами, спала Сора. Легкий шум, с которым он вошел, разбудил девушку. Она вскочила на ноги, робко взглянула на него. Мгновение он неподвижно стоял на пороге, затем бросился вперед, протягивая к ней руки.
— Ты меня принимаешь? — прошептала она.
— Ты изменилась, Сора. Ты выглядела совершенно иначе, когда...
— Я больше не нахожусь под воздействием содры. Борнэ сделал нам «освобождающий» укол, прежде чем Гуннарсон принял нас на борт.
— И как ты себя чувствуешь?
— Одинокой, напуганной... и свободной!
— Знаешь, война вскоре, надеюсь, закончится. И я тоже буду чувствовать себя одиноким, немного напуганным и свободным. Я подумываю о том, чтобы удалиться в имение, которое у меня есть в одной очень красивой долине, там, где я родился, на Федере, нашей центральной планете. Ты согласна разделить со мной это уединение?
Она прижалась к его груди.
— А почему, по-твоему, я полетела? Я любила тебя, еще когда была... чем-то под воздействием содры. Мне жаль только детей, которых я учила...
— Ты сможешь преподавать и там, куда мы поедем, Сора! Преподавать историю планеты, которая стала гордой, которая дала своим детям всю вселенную, и которая сейчас — быть может, лишь на какое-то время — напугана и потому замкнулась в себе.
Он нежно обнял ее. Вокруг них «Отважный» вибрировал всей мощью своих механизмов, которые продвигали его в пространстве, пространстве, не созданном для человека, но тем не менее этим человеком завоеванном.
«Из-за одной женщины я встал на путь приключений, другая заканчивает это мое странствие, — подумал Рон. — Будет ли мне когда-либо его не хватать?»
Он пожал плечами. Будущее покажет. Пока же, вдыхая запах тяжелых черных волос Соры, он был счастлив.