— Да. Это может сработать — при условии, что буря стихнет!
— Если верить метеосводке, то должна стихнуть еще до завтра.
— Можно ли вообще строить какие-либо прогнозы о погоде на Марсе? Нам так мало об этом известно...
— Ну почему же — очень даже можно! Искусственный спутник передает нам великолепные снимки поверхности, и нет никаких сомнений, что буря подходит к концу. Удачи, и до скорой встречи.
Возможно, буря действительно должна была вот-вот утихнуть, но пока что она свирепствовала еще яростнее, чем прежде. Каррер ехал очень медленно. И этой ночью, в его сне, марсиане напали на базу, захватили ее, разбили машины, позволявшие сжижать разрежённый кислород Марса, и опорожнили все резервуары.
И дни следовали один за другим, в их однообразии красноватых или зеленоватых пейзажей, ночи — в их ужасе. Буря действительно стихла; тем не менее дважды корпус «Крысы» сотрясали глухие удары, которые нельзя было объяснить никаким камнем. Каррер переговорил об этом со Свеном Саломонссоном, биологом и врачом с базы.
— Думаю, это просто галлюцинации, — ответил тот. — Ваша нервная система истощена, и во сне вы полагаете, что слышите несуществующие шумы, или же слабые шумы, которые кажутся вам более громкими. Так бывает. Могу заверить вас, что марсиан не существует, и, скорее всего, никогда не существовало. Вам где-нибудь попадались какие-нибудь окаменелости?
— Нет.
— Вот видите, нет смысла пугаться. Единственная реальная опасность, какая вам может грозить, это что у вас откажут нервы. Попытайтесь думать о чем-то другом, а не об этих ваших мифических марсианах.
Каррер попытался. Приближался день, когда ему предстояло покинуть «Крысу», и он думал обо всем, что следовало загрузить в легкие сани: естественно, все кислородные баллоны, две запасные маски, запас концентрированных продуктов, воду, лопату — вырыть вечером яму, чтобы защитить себя от холода, — поролоновый матрас, чтобы изолировать себя от земли (пневматические матрасы имеют неприятную тенденцию взрываться в этой разрежённой атмосфере), одеяла, палатку, защищающую от утренней росы (пусть она, эта роса, и слабая, но человек в ней вполне может продрогнуть), запасную обувь, небольшую химическую печь (костер никак не разведешь — ни дров, ни кислорода, а если и есть, то совсем мало!), сигнальные ракеты и два сигнальных пистолета, револьвер и сколько-то патронов (они вроде бы были и ни к чему, но как знать?), карты районов, по которым придется идти, компас, небольшой приемник-передатчик, работающий на малых расстояниях, и т. д. Всего выходило около трехсот килограммов — трехсот земных килограммов, что на Марсе составляет около ста двадцати килограммов. Небольшие сани на Марсе весили тридцать килограммов, но были оснащены легким электрическим вспомогательным двигателем с солнечными батареями. Каррер решил, что преодолевать за день необходимые шестьдесят километров ему не составит особого труда.
Настал момент выходить. В третьем резервуаре давление упало почти до нуля. Каррер давно уже наполнил баллоны кислородом — настолько, насколько позволяло благоразумие. Турбинный двигатель кашлянул, перестал работать, снова запустился. Каррер использовал последние толчки двигателя для того, чтобы взобраться на вершину склона. Начался затяжной спуск, позволивший ему преодолеть почти четыре километра. «Крыса» медленно остановилась — теперь уже окончательно.
Каррер вышел, открыл подвижную панель, вытащил окрашенные в зеленый цвет сани, установил их. Методично сложил в них все необходимое, удостоверился, что все батареи полностью заряжены, убедился, что работают сигнальные пистолеты. Затем последний раз перекусил на борту «Крысы». Еще только едва рассвело, чем раньше он выйдет, тем лучше. Он в последний раз воспользовался бортовым передатчиком.
— Алло, база? Это Каррер. Готово. Резервуары пусты, выхожу через пару минут. «Крыса» стоит у подножия склона, но я не думаю, что есть риск того, что ее занесет песком. Слышать вас я по-прежнему смогу, но надолго выходить на связь не удастся. Что там со вспомогательной экспедицией?