— Я тебя уважаю, Рик, — начал Милфорд вкрадчивым голосом, превращавшим его в самого опасного Санта-Клауса, которого я когда-либо встречал. — Ты дешевый сукин сын! Бобби Джайлс — чертовски хороший актер, и если Марти Дженнингс завтра улетит на луну вместе со своим проклятым боевиком, я и глазом не моргну. Знаешь почему? Если пойдет слух, что Бобби свободен, у меня в двадцать четыре часа будет по крайней мере еще три предложения, сравнимые с контрактом Дженнингса. Но дело не только в этом, — продолжал Брюс ледяным тоном. — Бобби — мой хороший друг, а я не продаю друзей. Особенно когда друг попадает в беду.
Я усмехнулся.
— Мне остается только поднять флаг и отдать честь!
— Да? — сказал он с полным безразличием в голосе, и я внезапно понял: если Брюс Милфорд когда-либо был моим другом, то с этого момента он таковым не является. Завтра, в десять утра, “женщина-компьютер” в приемной уже переведет Рика Холмана в разряд сукиных сынов.
— Ты хорошо знаком с Марти Дженнингсом? — спросил я.
— Более-менее. А что?
— Тебя приглашали в его домик?
— Не Марти — он никогда им не пользуется, — ответил Милфорд, всем своим видом показывая, что не отвечает за странности продюсера. — Он только одалживает домик друзьям, когда те хотят поджарить свои тела на солнце или без помех потрахаться.
— Тебе тоже? — Я вежливо улыбнулся. — Наверняка ты один из психов-солнцепоклонников?
— Пожалуйста, не пытайся быть остроумным сукиным сыном, Рик, — прошипел Брюс, — потому что они — худшие из всех! Да, один раз я воспользовался домиком Марти, когда понадобилось развлечь в летний уик-энд нескольких заграничных клиентов. Ну и что?
— Значит, можешь объяснить, где он находится и как туда добраться, — сказал я.
— На одном из малых пляжей, к северу от Палисадов, — ответил Брюс; он подробно объяснил мне, как найти домик.
— Спасибо, — сказал я.
— Марти сам мог бы все это объяснить тебе. — Агент взглянул на меня с откровенным любопытством.
— Когда я заговорю с Марти Дженнингсом, мне придется назвать его лжецом, а я не хочу этого делать, пока не докажу, что прав — хотя бы наполовину.
— А как насчет Ника Фесслера? — недобро усмехнулся Милфорд. — Держу пари, ты не захочешь говорить с ним.
— Ты прав, Брюс, — согласился я, поднимаясь со стула. — Поэтому пойду-ка взгляну на пляжный домик Марти. Пока кто-нибудь не стер с пола кровавые пятна.
Я был уже у двери, когда он откашлялся и тихо окликнул меня:
— Рик?
Я оглянулся. На меня снова смотрел добряк Санта-Клаус, словно я был “самым послушным ребенком года” или кем-то в этом роде.
— Где ты пропадал целый день? — спросил Санта-Клаус. — Я думал, ты придешь сюда сразу после разговора с Бобби.
— Беседовал с подругой Марти, — ответил я. — Не уверен, что он одалживает ее друзьям, но сам точно пользуется.
— Ты, конечно, говоришь о Вирджинии Стронг?
— Разумеется. — Я криво усмехнулся.
— А мне показалось, тебя задержала Бетти Уонг, — проговорил Брюс.
— Разве она не умчалась в отпуск? — удивился я.
— Не знаю, Рик. — Милфорд пожал плечами. — Почему бы тебе не справиться у Ника Фесслера? Если она куда-то уехала, то наверняка по его приказу.
— Китаянка имеет отношение к Фесслеру? — с искренним изумлением спросил я.
— Говорю же, спроси у Ника, — улыбнулся Милфорд.
Взглянув на его лицо, я понял, что, задавая новые вопросы, только зря потрачу время. Брюс забросил наживку, подцепил меня на крючок и теперь держал язык за зубами не хуже агента ЦРУ.
Я вышел из кабинета и захлопнул за собой дверь.
Глава 3
Ветер обдувал лицо. В ночном небе медленно плыла полная луна. На берег с величественным гулом накатывались океанские волны — “холодные, как могила девственницы”. Я невольно усмехнулся, припомнив это выражение актера, и повернул обратно, к низенькому домику Дженнингса.
И парадная, и задняя дверь оказались на замке, так что мне пришлось проверить все окна. Наконец я отыскал одно не запертое. Я надавил на стекло ладонями, и окно со скрипом растворилось.
Несколько секунд спустя я оказался в маленькой комнате, самое большее десять на десять футов, обставленной по-спартански; вся обстановка состояла из большой кровати в центре, небрежно застланной выцветшим красным покрывалом, и узенькой пальмовой циновки на полу. Тонкий слой пыли покрывал все — пол, потрепанную циновку, даже кровать. Я открыл стенной шкаф и увидел еще большее количество пыли. Оставляя следы на пыльном полу, я направился в гостиную.