«Известен ли Высшему военному совету вышеуказанный приказ Троцкого? Телеграфный приказ Троцкого угрожает развалом всему фронту и гибелью всему революционному делу на юге и не может быть выполнен Военным советом Южного фронта».
Сталин не выходил из окопов, руководя оттуда посылкой резервов, подвозом огнеприпасов, отправкой нового бронепоезда, вооруженного только что отлитыми тяжелыми пушками. В окоп спрыгнул Ворошилов, — он вернулся на броневике с передовой линии, был весь в грязи, в машинном масле. Он молча глядел на Сталина, — губы у него тряслись.
— Убит Коля Руднев, — сказал он и с минуту стоял молча. — Патронов нет… Отбиваемся одними штыками… Потери большие… Ну, иду в цепь…
Вылез из окопа. Сел в броневик (приехавший за новыми пулеметными дисками), умчался.
Когда мамонтовцам уже казалось, что они еще одним последним усилием ворвутся в город, — против них выступил сформированный на рабочих окраинах свежий Новоникольский полк. Сталин сказал им несколько слов, и они пошли без выстрела. Двигавшийся впереди них бронепоезд огневым шквалом расчищал путь. Новоникольцы дошли до окопов врага и бросились в штыки. Мамонтовская пехота, не ожидавшая удара свежих частей, дрогнула и побежала. Ее встретили свои же казачьи сотни, кинувшиеся рубить бегущих. Но и эти сотни были сметены огнем бронепоезда и батарей, стоявших под городом. Усилие, с которым белые рвались к городу, сломилось, как это часто бывает, о неожиданно введенную против них новую силу. Белые, как обожженные, отскочили от Царицына. Мамонтов послал резервы. На них с фланга бешено ударил Громославский полк. Белые начали откатываться за Кривую Музгу. Тогда на них напустилась морозовская кавалерия и сбросила в Дон все ядро еще утром, казалось, — победоносной, к вечеру — разгромленной мамонтовской армии.
«Наступление советских войск Царицынского района увенчалось успехом… Противник разбит наголову и отброшен за Дон. Положение Царицына прочное. Наступление продолжается.
Комментарии
Хождение по мукам
Трилогия «Хождение по мукам» состоит из романов: «Сестры», «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро». К трилогии примыкает тематически связанная с ней повесть «Хлеб» (Оборона Царицына)».
Хронологические рамки описываемых в произведении событий — 1914–1920 годы.
Работа над трилогией, которую писатель называл своим основным литературным трудом, охватывает более чем два десятилетия: с перерывами А. Толстой писал ее с 1919 по 1941 год, то есть на протяжении почти всего периода своего послереволюционного творчества.
По первоначальному замыслу «Хождение по мукам» было задумано как небольшое произведение о жизни интеллигентской семьи, о любви и верности, сохраненной героями в условиях бурной и суровой эпохи. Позднее этот замысел автора стал расширяться. По мере того как самый ход событий в Советской России показывал устойчивость и жизненность нового социального строя, писателю становилось все более ясным, что в рамках одного романа судьбы его героев не могут быть завершены, что первая книга, впоследствии названная «Сестры», — лишь начало большого произведения. Поэтому уже в предисловии к первому отдельному изданию романа (Берлин, 1922) А. Толстой говорит о плане последующих частей произведений, которые должны охватить «трагическое десятилетие русской истории»: 1914–1924 годы.
В этом же предисловии писатель рассказывает о предполагаемом содержании второй книги, действие которой должно было происходить между 1917 и 1922 годом, когда «Россия переживала нерадостную радость свободы»; разрешение всех мучительных противоречий и страданий героев писатель усматривал тогда в «прекраснейшем на земле» — в милосердной любви женщины, прошедшей по всем мукам и сохранившей внутреннюю чистоту — «живой огонь светильника невесты».
Первая книга трилогии — произведение, отразившее в себе настроения автора, характерные для начального периода пребывания А. Толстого в эмиграции. Вместе с тем по мере того как писатель приближался к завершению романа, в произведении начинали все сильнее звучать ноты жизнеутверждающего оптимизма, глубокая вера в силы своего народа и в обновленную Россию. В упомянутом уже предисловии к изданию романа 1922 года читаем: «В смятении я оглядываюсь: действительно ли Россия пустыня, кладбище, былое место? Нет, среди могил я вижу миллионы людей, изживших самую горькую горечь страдания и не отдавших земли на расточение, души — мраку. Да будет благословенно имя твое, Русская Земля!» (А. Н. Толстой, Полн. собр. соч., т. 8, стр. 665).