Но практически А. Толстой это не осуществил. Характерно, однако, что некоторые из пунктов этого плана (см. цитируемое здесь письмо к Полонскому) вызвали у писателя вскоре появление других произведений, по существу самостоятельных и лишь тематически перекликающихся с трилогией. Таковы, например, «Записки Мосолова», написанные совместно с П. Сухотиным, и роман «Черное золото» («Эмигранты»).
Для понимания характера работы А. Толстого над «Восемнадцатым годом», особенностей трактовки им темы гражданской войны как величавой героики народа много дает ненапечатанный рассказ А. Толстого «Богун» (1927 г.). В начале его писатель рассказывает о своей работе над материалами к роману:
«Я работаю над романом из времени гражданской войны. Утонул в книгах и материалах. Топится печь, за окном крутится снег над рекой, скрипят в темноте дровяные баржи. Читаю о людях, и они чудятся мне шагающими головой в облаках средн пожарищ. Побеждают и гибнут. Вот мчатся в тачанках, оглашая степь свистом вольницы. Вот босые шагают по снежным равнинам. Бредят в сыпном тифу на сквозняках вокзалов с выбитыми окнами. Конной лавой мчатся в кровавый бой, — сверкают шашки, летят головы. Переходят по горло ледяную воду заливов. Все это история. А где эти люди?
…Об одних я пробегаю страницу книги при свете лампы, о других — строчку, о третьих — лишь догадываюсь…
И здесь в питерском уединении странно подумать, что все это было вчера, что люди эти живы, лишь сбрили с щек колючую щетину военного коммунизма… Так же странно, как если бы указали в окно: «смотрите, вот идет Дантон в ларек за папиросами, а вот Спартак, — помните, он встряхнул до самых кишок древний Рим, — так вот, глядите, едет на извозчике с портфелем» (Архив А. Н. Толстого).
При переизданиях роман «Восемнадцатый год» не подвергался со стороны автора столь существенной правке, как роман «Сестры». Исправления первоначального текста были сделаны в основном в следующих двух его изданиях—в V томе Собрания сочинений, изд. Ленгослитиздата, 1935, и в однотомнике, Гослитиздат, М. 1943.
В обоих этих изданиях изменения шли в одном направлении: главное внимание писатель уделил военно-политическим обзорам. Он добивался большей четкости характеристик военной и политической обстановки в стране в 1918 году, исправлял неверные оценки, частично сокращал публицистические отступления.
Были заново отредактированы или сокращены те страницы, в которых подчеркивалась бунтарско-анархическая стихия русской революции, стихийность формирования первых отрядов Красной Армии. В главе V после слов «насчитывала до ста тысяч бойцов» в тексте 1935 года и более ранних изданий следовало: «Кроме этих групп, было много самоформирующихся отрядов, то примыкавших к армии, то воюющих на свой страх и риск. Иногда такие отряды собирались для какой-нибудь одной операции, затем рассеивались; иногда опасность сбивала их в большие группы, под защиту их сбегались иногородние с женами и детьми; важнейшие решения выносились большинством голосов на митингах; случалась неудача, кричали: «Продали нас, пропили!» — и разрывали в клочки командиров» (А. Н. Толстой, Собр. соч., т. V, 1935, стр. 407).
В главе V изменению подвергся рассказ о немецком наступлении 1918 года и самое объяснение причин вторжения немцев на территорию Украины. (Ср. текст в издании 1935 г., стр. 396–400 с стр. 174–175 издания 1943 г.) В главе VI постепенную переработку в обоих изданиях— 1935 и 1943 годов — претерпела первоначальная характеристика чехословацкого мятежа, эпизодов захвата чехами Самары, причем в итоге прояснены оказались самые причины выступления чехов. Отредактированы и дополнены некоторыми новыми деталями эпизоды потопления Черноморского флота в главе XI. Для X главы заново написана А. Толстым речь матроса Хведина о мировой революции (она вошла впервые в текст издания 1943 г., стр. 248). В процессе редактирования романа писателем заменялись некоторые подлинные имена участников гражданской войны на вымышленные.
Значительно переработана в издании 1943 года заключительная, XII глава романа. Изменению подверглась здесь и характеристика левоэсеровского мятежа и, самое главное, концовка главы, в первой своей редакции дававшая пессимистическую тональность в освещении итогов напряженной борьбы 1918 года. В ней утверждалось, что восемнадцатый год диким ураганом пронесся по Руси, все «разрушив и ничего не закончив»: «Разбились страстные порывы, угасли надежды… Впереди саван долгой зимы. Чего было ждать? Быть может, России уже и нет совсем, пропала Россия? Только один ветер свистит в безвременье…