Столько вложил Булгаков в нее сил, столько работал над источниками, читал, делал выписки, в неимоверно трудных условиях травли и гонений он с поразительной стойкостью и страстью создавал драму о художнике, которого всячески третировали власть имущие, и прежде всего Король-Солнце, ее читали лучшие специалисты в Москве и признали самой сильной из его пяти пьес, он старался изо всех сил выполнить свою работу «как должно», признавался он брату Николаю, по ночам он мучительно напрягал голову, «выдумывая средства к спасению», но ничего не было видно. Знали о его безвыходном положении все, но никто не был в силах ему помочь. Вот тогда-то Булгаков и обратился с письмом к Советскому правительству, в котором, в частности, говорилось: «Мой литературный портрет закончен, и он же есть политический портрет. Я не могу сказать, какой глубины криминал можно отыскать в нем, но я прошу об одном — за пределами его не искать ничего, он исполнен совершенно добросовестно… Я прошу о назначении меня лаборантом-режиссером в 1-й Художественный театр — в лучшую школу, возглавляемую мастерами К. С. Станиславским и В. И. Немировичем-Данченко. Если меня не назначат режиссером, я прошусь на должность статиста. Если и статистом нельзя — я прошусь на должность рабочего сцены. Если же и это невозможно, я прошу Советское правительство поступить со мной, как оно найдет нужным, но как-нибудь поступить…» В этом же письме М. Булгаков признавался, что доведен до крайности последней акцией официальных властей. «Скажу коротко: под двумя строчками казенной бумаги погребены работа в книгохранилище, моя фантазия, пьеса, получившая от квалифицированных специалистов бесчисленные отзывы — блестящая пьеса…» (Октябрь. 1987. № 6).
И вот через несколько месяцев Булгаков переступил порог любимого театра в качестве режиссера с законченной пьесой о Мольере.
В этой драме в центре стоит художник, и мы видим, как он сражается за своего «Тартюфа», видим его черты, его характер, принимаем участие во всех его волнениях, переживаниях, разделяем или не разделяем его мысли и чувства, осуждаем или одобряем его действие и поступки.
Булгаков, работая над пьесой о столь отдаленной эпохе, и не предполагал, что так драматически сложится ее судьба.
3
Михаил Булгаков много раз возвращался в своем творчестве к одной и той же проблеме — проблеме традиционной для русской и мировой литературы — человек и общество, человек и время. Чаще всего в центре своих драм и комедий он ставил крупную человеческую личность, входившую в конфликт со своей средой, с обществом. Герои его драм — Пушкин, Мольер, Дон Кихот, изобретатель Тимофеев — очень разные по своему характеру, по своим привычкам, обычаям, наклонностям, способностям, но их объединяет одно общее человеческое качество — им тесно и неуютно в том обществе, в котором они живут, будь то 17 и 19, будь то вчерашний день России. Все они — революционеры, свергатели старого… Общество, как обычно, представляет собой нечто застывшее, законсервированное, и большинство людей удовлетворяется такой жизнью: сложились определенные традиции, нормы, правила, законы. И тем, кто хорошо усвоил все эти нормы, кто прекрасно себя чувствует в этом обществе, и в голову не приходит, что может быть другая жизнь, другие мысли и чувства, другая философия жизни. Как на чудаков, сумасшедших смотрят они на тех, кто недоволен таким складом жизни, кто ищет чего-то иного, нового, кто борется, сражается, мечтает о другой жизни…
Булгакова не случайно привлекает фигура Мольера, которому он посвятил драму «Кабала святош» и биографический роман несколько лет спустя. Изучая эпоху Мольера, Булгаков обратил внимание на то, в каком трудном положении оказался художник, человек с резко выраженным индивидуальным и творческим характером.
Чтобы написать хорошие романы или пьесы, достаточно быть на уровне своей эпохи. Только тот, кто опережает свое Время, в своем нравственном, социальном развитии возвышается над окружающими, становится бессмертным.
Вся жизнь Мольера — это борьба за свою индивидуальность, за возможность быть самим собой, не подчиняться капризам времени, капризам коронованных особ. Те, кто правил Францией, быстро поняли, какую огромную власть над душами людей может приобрести и действительно со временем приобрел Мольер. Задаривая его чинами, милостью, деньгами, Людовик XIV всеми средствами пытался направить его в определенное русло — на прославление своего царствования. Людовик стремился внушить художнику собственные мысли, лишить самостоятельности, подчинить его себе и своим желаниям и прихотям, сделать послушным винтиком в государственной машине. Время и власть порой подчиняют художника, делая его рупором своих идей и деяний, иллюстратором своей эпохи. И эта роль не позволяет ему стать глашатаем нового, неповторимого. Только художник, отстаивающий свое неповторимое «я» в борьбе против банального, шаблонного, трафаретного, останется в сердцах грядущих поколений.