— Где рай твой прекрасный, пресветлый день! Где же твой ангел, спутник благой? — как звездочки в ночи, то загораясь, то тая, сходились, горку́я, во святой круг белые птицы — Господни послы.
— Где же мой ангел! Или на небе и на земле в целом мире нет ни души и никто не услышит и никому нет дела, что так жалко кончаю бесполезные дни! — и запечатались страдно, зноем опаленные, холодом омерзлые уста.
— Где рай твой прекрасный, пресветлый день! Где же твой ангел, спутник благой? — как звездочки в ночи, то загораясь, то тая, вьются, горку́я, во святом кругу белые птицы, крыло в крыло вьются.
Бурным духом летела душа от судеб страны пророчных труб на пречистое снегово — белое знамя к Матери Божьей, к Царице силы небесной.
Премудрые девы радостно встретили душу, кротко стояли они со свечами вкруг Царицы силы небесной.
— Мати печальная, пресвятая Богородица, сердце во мне унывает, не хочу я на землю! — наплаканны очи смотрели на родимую Матерь, слезно, скорбно, сердечно просили родимую Матерь.
— Странник прихожий, не плачь! — духом святым уряжая, взяла Богородица свечку, вложила свечку в сердце — в сердце, в кручинную душу, — терпи, скорби с любовью, милый мой странник!
И загорелась в сердце жаркая свечка.
Премудрые девы стояли со свечами, «Христос Воскрес!» запели, с крестом поклонились.
Бурным духом летела душа с превышних высот через святые небесные круги, через белые зори, через Втай-реку — заповедное от всего темного мира, с небесного царствия по Божьей стезе в темный мир на землицу сырую.
Жаркая свечка жарко теплилась в сердце.
— Странник прихожий, странник милый, брат мой несчастный, сестра моя горькая, будем жить полюбовно, согласно в этом несведомом мире на родимой сырой земле!
ПРЕКРАСНАЯ ПУСТЫНЯ{*}
Прекрасная пустыня, любимая моя мати, пришли тебя зажигать, со мной разлучают.
Я скажу тебе тайно, как люблю тебя, твою густыню, твои очи — твои очи, что озера, там от берега до берега зеленая волна волни́тся, и тихи и тайны́, что частыня.
А за то полюбил тебя и матерью назвал, что нашел в твоей дубраве защиту и милость и правду.
Безмолвная и непразднословна, смиренномудренная, терпелива!
Теперь ты огню предаешься, и я тобою покинут, ты горишь, — в которую страну посылаешь? — прекрасная пустыня, любимая моя мати.
Я бежал от суетного мира, от вражды, от непокоя, в тебя водворился, в тебе нашел правду и милость и защиту.
Тихость твоя безмолвная, палаты твои лесовольные, спасение мое, мудрость и благодать!
Теперь ты огню предаешься, и я уйти от тебя должен, ты горишь — в которую страну посылаешь? и где, на каком месте мне быть? — прекрасная пустыня, любимая моя мати.
Прости меня, прощаюсь с тобой, благослови меня одному свой век свековать! Не пойду я искать островов непроходимых, ни безлюдного, безмолвного места, ни земляную пещеру, благослови меня, мать пустыня, в мир вернуться, в мир — в суету мирскую.
Я взвихрю себе стрелами волосы, покрою плечи алым, как твои зори, алым платком, я пойду по большой дороге, я выйду на площадь, буду о тебе рассказывать, о твоей правде и милости и защите.
Будут надо мной смеяться, будут бить меня больно, промолчу, поклонюсь на побои, все перенесу, все претерплю ради правды твоей, прекрасная пустыня, любимая моя мати.
В мире есть много несчастных, оскорбленных, неутешных, несчастных, горек сей мир, горюча тоска, если утешу, твоим светом утешу, свет во мне — свет от тебя.
И когда после страдных дней, странных под милый осенний дождик упаду под забором, ты придешь, ты меня примешь на свои руки, ты меня не покинешь! — и очи твои будут близко, и я уйду за тобой с легким сердцем, всем сердцем желая, в жизнь вековую, прекрасная пустыня, любимая моя мати.
1913 г.
ТРАВА-МУРАВА
Сказ и величание{*}
ПОСВЯЩАЮ
С. П. РЕМИЗОВОЙ — ДОВГЕЛЛО
СВЯТЕЙШАЯ ВЕЛИКАЯ БОЖИЯ ЦЕРКОВЬ
СОФИЯ ПРЕМУДРОСТЬ, ПРИСНОСУЩНОЕ СЛОВО
SANCTA SOPHIA
Богом богатая Божия святая София!
Тихо и ясно горе́ у твоего золотого необъятного терема и, как в небесах, колыбаются тихие звезды — лампады серебряные. А вдоль воздушных уболов райская яблонь разветвилась золотыми плодами. А там, под мраморным дном, сладкие воды текут —