— Повеждь госпоже своей, — сказал я, — есть у меня к ней слово.
Отрок передал ей, и когда она осталась одна, я сказал ей о том, что̀ помыслил о ней. Она же воскликнула с плачем:
— Ты не знаешь, отче, что за горе у меня, мною Бог пренебрегает и не хочет посетить меня! Вот уж три лета я не болела, ни я, ни дети мои, ни слуги мои, и курам моим ничего не вредило, и думаю я, что грех моих ради отвратился Бог от меня, и потому плачу, да посетит меня Бог по милости своей.
Я же чудясь такой любви и крепкой душе, помолив Бога за нее, удалился, дивясь и ныне крепости ее.
ПОКАЯНИЕ{*}
В Солуне в одном девичьем монастыре одна из сестер научена была действом дьявола уйти из монастыря. И шедши, впаде в блуд. И так блудно прожила несколько лет.
И вот однажды, вспомянув Бога, крепко пожелала каяться и пошла к монастырю своему за покаянием, но подойдя к монастырю, у ворот монастырских упала и померла.
И яви Бог одному епископу святую смерть ее.
Видел он святых ангелов, пришедших приять душу блудницы, и бесы шли им во след. И видел он, как пререкались бесы, глаголя святым ангелом:
— Наша работа колико лет, наша и есть!
И долго галдели бесы.
Ангелы же говорили:
— Покаялась она!
— Да, ведь, она же не вошла в монастырь, как же вы говорите, что покаялась! — радовались бесы.
И отвечали ангелы бесам:
— Так как видел Бог устремление разума ее, Бог и приял ее покаяние, ибо покаянием она владела, положив его на ум себе, животом же владыка Господь владеет.
И, осрамившись, бесы отбегоша.
УЧЕНИК{*}
Знал я одного черноризца — отшельника, очень он в мыслях смутился и захотел побыть в кельях в монастыре, но не оказалось по тому времени свободных келий.
А спасался в монастыре один старец, великий светильник, и была у старца небольшая келийка неподалеку от большой зимней кельи.
И сказал старец черноризцу.
— Побудь у меня в той келье, пока не отыщешь себе.
Черноризец так и сделал, поселился у старца.
И стала к нему приходить братия, как к страннику, и несли ему все, что́ имели, желая слышать от него поучения.
А старцу стало завидно:
«Сколько лет я сижу тут и в большом воздержании, и никто не приходит ко мне, а этот проныр и дня не высидел, а столько народу идет к нему!» — думает себе старец, и уж молиться не может, ни делать дела Божия; да и куда, — ни молитва, ни дело на ум не пойдут: такой стоит гам, как на праздник.
И сказал старец ученику своему:
— Иди и скажи тому, чтобы шел отсюда: келья нужна мне.
Ученик поклонился старцу, пошел к тому страннику и сказал:
— Отец меня послал спросить, здоров ли ты?
А странник все в уединении, а тут как попал на люди, да нанесли ему всего, грешным делом вкусил сверх меры и расстроился.
— Пусть помолит Богу за меня старец, живот больно отяжелел.
Ученик к старцу:
— Говорит тебе странник: «поищу келью и, как найду, сейчас же уйду».
Прошел день, прошел и другой, а странник ни с места, и народ все идет, и гам стоит еще пуще.
Терпел, терпел старец, нет сил терпеть, опять позвал ученика:
— Иди и скажи ему, если не уйдет, то я сам приду и, бия, иждену его.
Ученик поклонился старцу, пошел к страннику и сказал ему:
— Слышал мой отец, что ты очень болен, сокрушается о тебе и послал меня проведать тебя.
— Скажи твоему отцу, — сказал странник, — что его ради молитв перемена у меня, совсем полегчало.
Вернулся ученик, сказал старцу:
— До воскресенья просится оставить его, не гнать: «в воскресенье, говорит, уйду, куда Бог повелит».
Наступило воскресенье, а странник и не думал уходить, и вот старец взял жезл и пошел жезлом поучить его и выгнать.
Ученик к старцу, останавливает:
— Подожду, — говорит, — отче, я вперед пойду, там люди, народ у него, осудят тебя.
Да скорее сам к страннику в келью и сказал страннику:
— Отец мой грядет, хочет просить тебя к себе, в свою келью!
А странник, услышав о такой любви старца, оставил народ и поспешил к старцу навстречу, и издалека начал кланяться старцу:
— Не трудись, отче, я сам иду к твоей святости и прости меня, Господа ради!
И виде Господь дело ученика того, вложил в ум старцу свет свой и разверзся разум ему, умилился старец, поверг на землю жезл свой и, подойдя к страннику, целовал его и, взяв за руку, повел к себе и, радуясь, ввел к себе в келью, и угощал странника и беседовал с ним и полюбил его.
Разумея же бывшее, старец до земли поклонился ученику своему и сказал:
— Ты мне отныне буди отец, а я тебе ученик.
1913 г.
ЦЕПЬ ЗЛАТАЯ