— Парслоу, — сказал он неприятным голосом, — ваши грехи вопиют к небу!
Баронет собирался холодно спросить, чему обязан визитом, но тут опешил и сказал:
— Э?
Галахад смотрел сквозь монокль, как смотрит повар на червя в салате; и удивление баронета снова сменилось гневом.
— Что вы порете? — вскричал он.
— Видишь его лицо? — спросил Галахад своего старшего брата.
— Смотрю… — отвечал лорд Эмсворт.
— Вина на нем написана.
Лорд Эмсворт с этим согласился. Галахад разомкнул руки, сурово сложенные на груди, и стукнул кулаком по столу.
— Берегитесь, Парслоу! — сказал он. — Думайте, прежде чем говорить. И не лгите. Мы знаем все.
Как низко ставил баронет разум своих гостей, явствует из того, что обратился он к лорду Эмсворту.
— Эмсворт! Объясните, что это такое! Что он порет?
— Вы знаете сами, — ответил граф, благоговейно глядя на брата.
— Еще бы не знать! — подхватил тот. — Парслоу, где свинья? Сэр Грегори вспомнил, что ярость повышает давление.
— Свинья? — спросил он.
— Свинья.
— Какая?
— Ты послушай! Он еще спрашивает!
— Слушаю, — сказал граф.
— О чем вы оба говорите?
— Парслоу! — вскричал Галахад. — Гоните свинью, и немедленно!
— Императрицу! — прибавил лорд Эмсворт.
— Именно, Императрицу. Которую вы вчера украли. Сэр Грегори медленно встал, не обращая внимания на грозный палец. Давление крутилось около ста пятидесяти.
— Вы серьезно…
— Парслоу, сядьте! Баронет глотнул воздух.
— Я всегда знал, что вы, Эмсворт, тупы, как селезень…
— Кто?
— Селезень. Самец утки, — объяснил Галли. — Не отпирайтесь, Парслоу. Это ничего не даст.
— Не крал я никаких свиней. На что они мне? Галахад фыркнул.
— А зачем кормить перед боем мою собаку? Чтобы вывести ее из игры. Вот и сейчас вы хотите убрать Императрицу. Мы видим вас насквозь, юный Парслоу. Мы вас читаем, как книгу.
Баронет плюнул на давление.
— Оба рехнулись! — вскричал он. — Сумасшедшие!
— Вы отдадите свинью?
— Нет у меня вашей свиньи!
— Это последнее слово?
— Не знаю никаких свиней!
— Нет, почему селезень? — спросил граф, долго размышлявший.
— Ну, что ж, — сказал Галахад, — дело ваше. И все моя доброта! Сколько раз я думал: «Напишу», и тут же спохватывался: «А как же Парслоу? Ему будет неприятно». Все, хватит. Начну с нашей первой встречи, когда я пришел к Романо, а вы ходили с суповой миской и с веткой сельдерея, говоря при этом, что освящаете Бекингемский дворец. Вас, и только вас выгнали из Cafe de l'Europe за то, что вы хотели заработать на шампанское, разыграв в лотерею свои штаны. Мало того, я расскажу про креветок.
Сэр Грегори закричал. Лицо его стало темно-лиловым. Теперь, на пятом десятке, он напоминал вельможу времен Регентства,[51] но тут уподобился тому же вельможе, которого во время припадка апоплексии укусила в ногу оса.
— Да, — твердо повторил Галахад. — Полный вариант, без купюр.
— А что там с креветками, мой дорогой? — заволновался лорд Эмсворт.
— Неважно. Он знает. Если свинья не вернется до ночи, прочитаешь в моей книге.
— Да нет у меня свиньи! — взвыл сэр Грегори.
— Ха-ха!
— Я ее не видел с выставки!
— Хо!
— Я вообще не знал, что ее украли!
— Идем, Кларенс, — сказал Галахад.
— Идем?
— Да. Нам тут делать нечего. Уйдем отсюда, пока этот дом не поразила молния.
Рассыльный, прославленный своей учтивостью, прочитал карточку, которую вручил ему дородный посетитель, и посмотрел на посетителя с восторгом. Аристократию он любил, а потому — постучался к хозяину.
— Клиент? — спросил Перси Пилбем.
— Баронет, — поправил рассыльный. — Сэр Грегори Парслоу-Парслоу, Матчингем-холл, Шропшир.
— Пусть войдет.
Он встал и одернул пиджак. Сэра Грегори он помнил. Едва ли не первое дело, вернул некие письма. Интересно, не попался ли снова злосчастный баронет?
Судя по выражению лица, это было возможно. Рок велит сэру Грегори появляться в нашей повести темно-лиловым и с одышкой; так оно случилось и на этот раз.
— Я пришел к вам, мистер Пилбем, — начал он, усевшись в кресло, — потому, что я в большом затруднении.
— Очень жаль, сэр Грегори.
— А я помню, как быстро и деликатно вы мне помогли. Пилбем посмотрел на дверь, спрашивая себя, когда же эти господа перестанут писать кому попало? Просто мания какая-то.
— Что в моих силах, сэр Грегори… Не расскажете ли факты?
— Факты? — Сэр Грегори подумал. — Ну, давайте так. Когда-то я был моложе…
— Естественно.
— Беднее.
— Конечно.
— И не обладал общественным положением. В те годы я часто общался с неким Трипвудом.
— Галахадом?
— Вы его знаете?
— По имени. Я писал о нем, когда издавал газету. Забористая статейка… Говорят, он приходил в редакцию с кнутом. Два раза.
— Значит, вы встречались?
— Нет. Видимо, вы не знаете, что такое газета. Как правило, туда не пускают людей с кнутами.
— Он о вас слышал?
— Нет. Тем было строгое правило: без имен.
— А! — облегченно вздохнул сэр Грегори; но тут же и рассердился.
— С кнутом, говорите? За статью? А сам пишет черт-те что. Как же, это не про него, совсем другое дело!
— Пишет? Не знал.
— Пишет мемуары. Сейчас кончает. Чего там только нет про меня! Потому я к вам и пришел. Жуткие истории. Одна, про креветок…
Ему не хватило слов. Пилбем кивнул. Понял он все, только не знал, чего именно от него ждут.
— Если это оскорбляет личность…
— Какая разница? Это правда.
— Все-таки вы можете…
— Ах, не надо! Потрачу кучу денег, а толку? Любой дурак будет надо мной смеяться. Какой парламент, какой комитет? Надо вам сказать, я участвую в будущих выборах. Если выйдет эта книга…
Пилбем почесал пером подбородок. Он любил подбодрить клиентов, но тут не знал, как.
— Он собирается ее печатать?
— Что ему еще делать, старой развалине!
— И все включит?
— Сегодня мне сказал. Ну, а я поехал к вам. Пилбем почесал левую скулу.
— М-да, — заметил он. — При данных обстоятельствах остается…
— … украсть рукопись и уничтожить? Совершенно верно, об этом я и прошу.
Пилбем открыл рот и закрыл. Он собирался сказать, что надо сжать зубы и приготовиться к худшему, как истинный британец. Всем известно, что баронеты беззаконны, но не до такой же степени!
— Украсть?
— А что же еще?
— Это нелегко.
— Для умного человека? Увольте!
Лесть оставила его холодным. Чтобы украсть рукопись, думал он, необходимо попасть в дом, где она лежит.
— Как я туда попаду?
— Ну, это легко! Нашли же вы те письма. Пришли проверить газ…
— Хорошо, предположим, газ, — но меня же там не оставят. Надо жить в замке.
— Наймитесь в лакеи.
Перси Пилбем снисходительно усмехнулся и почесал голову. Сэр Грегори вскипел — улыбка эта напомнила ему букмекеров его молодости.
— Как хотите, — фыркнул он. — Получили бы тысячу фунтов. Не желаете — не надо.
Пилбем вонзил перо в макушку.
— Тысячу? — проговорил он. Сэр Грегори спохватился.
— Точнее, пятьсот фунтов. Большие деньги, мистер Пилбем. Сыщик понимал это и сам. Возможно, придет тот день, когда для «Аргуса» такая сумма будет ничтожной; но он еще не пришел.
— Мемуары у меня, чек у вас, — прибавил сэр Грегори. Перси Пилбем, волею природы, не мог стать красивым, но сейчас он стал не таким противным. Деньги дают этот эффект. Прежде разум его дремал, теперь — заработал, как машина.
Попасть в замок? Да это легче легкого. Он забыл, он вытолкнул из памяти вчерашнее предложение. Искать свинью? Со всем нашим удовольствием. Уходя, этот тип сказал, что если он передумает…
51