Если бы леопард упустил добычу прямо перед обедом, он, вероятно, выразил бы свои чувства точно так же, как Ронни Фиш. Он толкнул бы дверь и ворвался в комнату.
Там, как ни странно, никого не было. Вот кровать. Вот кресла. Вот ковер, туалет, полка. А сыщика — нет как нет.
Сколько бы это длилось, мы не знаем, ибо Ронни услышал странный звук, доносящийся из гардероба. Возможно, сэр Майлз, как сказал лорд Эмсворт, и был самым глупым человеком в гвардии, но сын его обладал недюжинным разумом. Одним прыжком достиг он гардероба и повернул ручку. Дверца не открылась; но изнутри донеслось пыхтение.
Ронни, и так угрюмый, стал еще мрачнее.
— Выходите, — сказал он в щель. Пыхтение прекратилось.
— Ничего, — сказал Ронни с грозным спокойствием. — Могу и подождать.
Несколько мгновений царило молчание, потом послышался голос:
— Не делайте глупостей!..
— Не делать? — удивился Ронни. — Вот как, не делать! Выходите. Я только оторву вам голову.
Голос решил его умаслить.
— Я знаю, чем вы расстроены, — сказал он.
— Вот как?
— Да. Но я могу все объяснить.
— Вот как??
— Могу.
— Вот как???
До этой поры Ронни дверцу тянул. Тут ему пришло в голову, что можно ее и толкнуть. Он толкнул. Она не открылась. Гардероб заскрипел, но устоял.
— Послушайте! — сказал голос.
— Да?
— Вы послушайте. Я все объясню насчет того вечера. Вы думаете, я нравлюсь мисс Браун? Честное слово, она меня не выносит. Она мне сама говорила.
Ронни пришла в голову еще одна мысль.
— Вы не можете простоять там всю ночь.
— Я и не хочу
— Что ж, тогда выходите. Голос стал жалобным.
— Она меня в жизни не видела до того вечера. Они там были с этим Кармоди, он вышел, а я подсел. Что тут такого, а?
Ронни тяжело дышал, думая о том, разбить ли шкаф ногами. Жаль пальцев, и дядя Кларенс того и гляди обидится…
— Нет, вы мне объясните, — продолжал голос, — почему нельзя подсесть и представиться?
— Могли бы раньше сказать.
— Я бы сказал, мы не виделись.
— Сказали бы?
— Да.
— Вот давайте и увидимся.
Пилбем уже задыхался. Опасность его вдохновила.
— Вот что, — начал он снова, — вы Ронни?
Ронни стал еще розовее и не ответил.
— Нет, вы поймите! — настаивал голос. — Если вы Ронни, она приехала из-за вас.
Ронни молчал.
— Она мне сама сказала. Назвалась мисс Скумейкер, и приехала.
Раздался крик.
— Что такое?
— Выходите! — завопил Ронни.
— Выйти я выйду, но…
— Выходите немедленно! Надо поговорить.
— Мы говорим.
— Не так. Честное слово, я вас не трону.
Пилбема убедило не столько доверие к чести и слову Фишей, сколько чувство, что у него сейчас будет удар. Он вылез. Фиши не сплоховали. Судя по Ронни, они сложили оружие.
— Что вы сказали? Она здесь?
— Вполне.
— Что значит «вполне»?
— Здесь. Тут. В замке. Разве вы ее не видели?
— Нет.
— А она здесь. Ее комната выходит прямо в сад. Если пойдете туда, перехватите до обеда. В жизни не видел, — с чувством продолжал Пилбем, — чтобы кого-нибудь так любили! Назваться мисс Скулбрейкер, это надо же!
Ронни не ответил, он онемел. Совесть жалила его, как змий или, если хотите, аспид.
Молча повернувшись, он кинулся к двери не хуже Перси Пилбема. А тот перевел дух, направился к туалету, взял щетку и стал приводить в порядок волосы; как-никак, кругом — аристократы. Потом он подкрутил усы и пошел обедать.
В комнате, откуда вела лесенка в столовую, никого не было. Хозяин не встретил его укоризненным взглядом, гордая хозяйка не пощелкала языком. Минуты шли, никто не входил, и он забеспокоился.
Обойдя комнату и осмотрев картины, он принялся за фотографии на столиках. Одна из них являла лорда Эмсворта лет тридцати, в форме Шропширского ополчения. Пилбем глядел на нее ошалело (как и всякий, кто ее видел), когда дверь отворилась, и вплыл Бидж.
Мгновение-другое сыщик смотрел на дворецкого с той тревогой, с какой все мы смотрим на людей, которые, в свою очередь, смотрят на нас, как на скисший соус. Но ничего не случилось. Тогда он обрадовался.
Кто-то умный заметил, что природа дает противоядие на каждый яд. Если вошел дворецкий, значит — он принес коктейли. Увидев их, Пилбем изменил отношение к Биджу.
— Коктейль, сэр?
— Благодарю.
Он взял полный бокал. Жидкость была темная, многообещающая. Он выпил ее; и по-иному увидел жизнь. Дворецкий? Да хоть дюжина! Что до Биджа, он вообще улучшился. Взор его был стеклянным, но не напоминал о василиске. Вообще, в нем появилось что-то такое, из-за чего владелец «Аргуса» решил начать беседу.
— Какой хороший вечер!
— Да, сэр.
— Гроза вот прошла.
— Да, сэр.
— А как гремело!
— Ливень был исключительно сильный, сэр. Еще коктейль?
— Спасибо.
Пилбем понял, что ошибался в этом дворецком. Он принял его за гордого, высокомерного человека, а он — просто друг и брат. Исключительно похож на короля Коля.[60]
— Я промок, — сказал сыщик.
— Да, сэр?
— Да. Лорд Эмсворт показывал мне фотографии этой свиньи. Кстати, можно вам доверить секрет? Я о ней кое-что знаю.
— Да, сэр?
— Да. Как ваше имя?
— Бидж.
— Так вот, Бидж, посмотрел я фотографии и вышел в сад. Пошел дождь. Не обессудьте, но мне захотелось высушить брюки.
Он сердечно рассмеялся.
— Еще коктейль, сэр?
— Всего будет три?
— Да, сэр.
— Круглое число, — сказал Пилбем.
Он посидел, послушал звон духового оркестра, видимо — игравшего неподалеку, и мысли его снова прибило к великой тайне.
— Так вот, Бидж, я сколько времени жду! Где обед?
— Обед готов, сэр, но я отослал его обратно. Гости не очень точны в летнее время.
Пилбем над этим подумал. Хорошая строчка. «Гости не очень точны в летнее время, в летнее время, вре-е-мя! Ту-ру-ру ри-ри-ру-ри, тяжкое бремя, тяжкое бремя, бре-е-мя!..»
Он попытался связать это с музыкой оркестра, но ничего не получилось.
— Где они все? — спросил он.
— Его светлость, ее светлость, мистер Галахад и мисс Миллисент обедают в Матчингем-холле.
— Как! С папашей Парслоу?
— У сэра Грегори Парслоу-Парслоу, сэр. Пилбем щелкнул языком.
— Да-а!.. Шустер старый Грегори! А, Бидж? Не успеешь посоветовать, все и сделано. А, Бидж?
— Я недостаточно знаком с сэром Грегори, чтобы судить об этом, сэр.
— Кстати, про этого Парслоу… Сказать вам одну штуку?
— Как вам угодно, сэр.
— Нет, нельзя. Профессиональная тайна. Обману доверие клиента.
— Да, сэр?
— Именно, да. Там не осталось выпить?
— Немного осталось, сэр. Но я бы не советовал.
— А я советую. Давайте!
Ему становилось все лучше. Он понял, что обрел в Бландинге родственную душу, истинного друга, которому можно доверить любую тайну. Хранить ее он больше не мог.
— Чего я вам только не расскажу! — начал он. — О ком угодно. Обо всей семье. Как зовут этого, белобрысого? Ну, секретаря.
— Мистер Кармоди, сэр.
— Да. Кармоди. Никак не запомню. Я такое про него знаю!..
— Неужели, сэр?
— Будьте уверены. Где он?
— По-видимому, сэр, они с мистером Роналдом сейчас придут.
— Роналд! — обрадовался сыщик. — Ну, это тип! Ронни, как говорится. Знаете, что он хотел сделать? Убить меня!
Бидж не осуждал это желание. К тому же он чувствовал, что надо бы поскорее уйти, — но почему-то не уходил, словно его околдовали. Такое воздействие, вспомнил он, оказывали «Светские сплетни», на которые он регулярно подписывался. Неприятно, да, но так и кажется, что сейчас будет сенсация.
Он был прав. Допив четвертый коктейль, сыщик взглянул на Биджа и чуть не заплакал — как можно хоть что-то скрывать от такого человека!
60