— Хорошо, Питер. Если вы настаиваете, что это необходимо, я так и сделаю. Сегодня же уеду из Лондона.
— Вот это слова благоразумного человека, — сказал Куэйл. — И не пишите ему патетических писем. Лучше пошлите коротенькую записочку, буквально пару слов, что, мол, надеетесь, на скорую встречу с ним и что ему удастся выполнить его задание. Он, наверняка, все поймет правильно.
— Питер, — тихо сказала Танжер, — он не знает, что я знакома с вами и работала на вас. И, конечно, не знает, что вы мне вначале поручили наблюдение за ним.
— Не беспокойтесь, — ответил Куэйл — Я все объясню. И все устрою наилучшим образом.
Танжер стала натягивать перчатки.
— Вы верите, что для него может все окончиться благополучно? — спросила она. — Ну, хоть пятьдесят шансов из ста у него есть?
— Повезти может кому угодно, — сказал Куэйл. — Но если он благополучно вернется с задания, значит, он самый везучий человек из всех, кого я знаю.
— Понимаю, — кивнула Танжер. — Это так серьезно? Ему предстоит большая опасность, Питер?
— Вот именно — очень большая опасность. И все, что вам нужно — это не поддаваться страху и улыбаться. Для такой женщины, как вы, это просто детские игрушки!
— По крайней мере, у нас с вами есть одно общее качество, Питер.
Он скорчил гримасу, отчего его лицо на мгновение вдруг похолодело. Он сказал:
— Не представляю, какие у меня могут быть качества!
— Не так уж мало, — отпарировала Танжер. — В частности, вы никогда не отступаете от задуманного. Я тоже. Я верю, что смогу осуществить свою мечту.
— И продолжайте верить! От этого никому не будет вреда. В своем прощальном послании к Феллсу пожелайте ему того же. По крайней мере, обещаю: если Феллс выйдет из своего приключения невредимым, я преподнесу его вам на блюдечке! Уж он это заслужит!
Было уже без пяти четыре, когда Грили свернул на Лайл-стрит. Он не спеша шел по правой стороне улицы, поглядывая на окна нижних этажей на противоположной стороне. Вскоре он заметил то, что искал. Надпись на стене гласила: «Бытовые приборы. Общество «Бирмингем и округ». Грили украдкой улыбнулся, переходя улицу. Он прикинул, сколько таких контор использовал в своих целях Куэйл и под какими безобидными вывесками они могли находиться. Он вошел в здание. Это был старомодный дом, отданный под различные учреждения. Он поднялся по деревянной винтовой лестнице на второй этаж и постучал в дверь с табличкой «Справочное бюро».
Он вошел. В глубине помещения была перегородка, а с другой стороны письменный стол. За ним сидел человек средних лет, записывающий какие-то цифры в толстую книгу. Грили подошел к нему:
— Я Хорейс Грили. Мне назначена встреча на четыре часа. — Человек за конторкой утвердительно кивнул:
— Мистер Куэйл ждет вас в своем кабинете. Проходите прямо к нему.
Грили поднял крышку перегородки, пересек помещение и вошел в маленькую, уютно обставленную комнату, где в камине пылал огонь. За столом сидел Куэйл, куря сигарету. Он сказал:
— Здравствуйте, Грили. Входите же!
— Добрый день, — ответил Грили. — Сегодня прекрасная погода.
— Да, замечательная, — ответил Куэйл. — Вот только холодновато.
Он поднял трубку телефона, соединявшего его с приемной, и потребовал:
— Позаботьтесь, чтобы меня не беспокоили!
Он положил трубку, повернулся к Грили и сказал:
— Мы влипли в грязную историю.
— Я думаю, вы имеете в виду мисс Стивенсон?
— Да, — кивнул Куэйл. — Возьмите сигарету и присаживайтесь.
Грили уселся в кресло, обитое кожей, у камина. Он мало-помалу проникался сознанием собственной значимости. Ведь он впервые находился с Куэйлом наедине в его кабинете.
Несколько минут Куэйл молча курил. Потом произнес:
— Вы знаете хоть что-нибудь достоверное касательно этой истории?
Грили пожал плечами:
— Знаю только то, что рассказал вам. Честно говоря, все гораздо запутаннее, чем кажется на первый взгляд, но выглядит как самоубийство в чистом виде.
— Я в этом очень сомневаюсь. Происшествие с Зиллой Стивенсон — на редкость сомнительная и гадкая история, и мы оказались не на высоте.
— Я знаю, — ответил Грили, опуская голову. — Кто-то ставит нам палки в колеса!
— Вы попали в точку, — заметил Куэйл.
«Как странно, — подумал он, — что Грили употребил то же самое выражение, что и Танжер за каких-нибудь полчаса до этого. Разница только в размерах палок!»