— Понимаю, — серьезно сказал Куэйл. — Они, конечно, используют свои обычные методы — шпионаж, саботаж и убийства?
— В Северной Африке полным-полно таких организаций, — ответил Фоуден. — Немцы еще за 4-5 лет до начала войны создали множество отделов контрразведки, которые тайно действовали по всей стране. Готов спорить, что союзные войска сталкивались с ними, не в силах распознать шпионов. Это в основном крупные шишки, способные нанести максимальный вред, и они его нанесут, не сомневайтесь! Их организация достаточно сильна, чтобы создавать трудности, независимо от момента. Когда я говорю «трудности», я не имею в виду те, которые можно устранить с помощью армии. Нет, я говорю о подпольном сопротивлении. Это гораздо опаснее. У англичан в Марокко был агент по имени Джервейз Герберт. С ним в прошлом году произошел несчастный случай.
— Совершенно верно, — подтвердил Куэйл.
— Значит, так… — сказал Фоуден. — Это не был несчастный случаи. Он просто обнаружил кое-что, о чем я уже знал, а именно — не то три, не то четыре немецкие подрывные группы. Две из них были расположены в гористой местности в двух десятках километров от Касабланки, в хорошо скрытых тайниках с бункером, снабженным автоматической дверью.
Герберт совершенно случайно вошел в один из этих казематов и попал им прямо в лапы. Он был казнен. Ведь это на самом деле было так?
— Да, это так, — ответил Куэйл. — Не знаете ли вы, мистер Фоуден, точного расположения этих групп?
— Подойдите сюда, я вам все покажу, — сказал Фоуден. Он подошел к карте и указал два пункта. Потом с торжествующей улыбкой повернулся к Куэйлу:
— Ну, как? Они здесь? Или я ошибаюсь?
— Верно, это действительно здесь, мистер Фоуден. Ясно, что вы знаете, о чем говорите.
Он снова не спеша подошел к камину:
— Скажите, могли бы вы в нескольких словах дать мне понятие о степени вашей информированности?
— Да, и очень легко, — ответил Фоуден. — Моя информация касается практически всей немецкой агентурной сети в Марокко, а также того, что они предусмотрели на случай высадки союзников. Я мог бы рассказывать часами, — добавил он с улыбкой, — но не принимайте меня за простака, мистер Куэйл. Я годами обдумывал это дело. Все это разворачивалось у меня на глазах. И к тому же, поймите, я моряк, а о моряках обычно некому позаботиться, особенно на суше.
— Что вы, мистер Фоуден, я принимаю вас всерьез. Не волнуйтесь! Скажите лишь, смогли бы вы ознакомить меня с вашей информацией в сжатой форме, нарисовать планы и опорные карты для того, чтобы можно было покончить разом со всей этой немецкой организацией? Смогли бы вы сделать это?
— Да, я в этом уверен. Слушайте, мистер Куэйл. В лагере мне устроили довольно-таки тяжелую жизнь, но моя участь несколько улучшилась, когда они обнаружили, что я хорошо умею сбивать коктейли. Я стал чем-то вроде бармена в офицерском клубе лагеря. Когда я проходил из бара в комнату, где хранился запас спиртного, на моем пути оказывалась комната коменданта. Он устраивал ежедневные консультации для трех-четырех молодых людей, работавших в лагере. Они на самом деле были немецкими офицерами из бронетанковой дивизии. Комендант пользовался картой, висевшей на стене. Это и была карта одного из секторов системы. После полудня мне доводилось ходить туда-сюда не меньше дюжины раз. У самой двери, слева, в саманной стене была трещина. Отверстие позволяло мне видеть, что происходило в комнате. Каждый раз, как я заглядывал в комнату, карта оказывалась прямо у меня перед глазами. Я до сих пор ясно представляю ее с закрытыми глазами во всех подробностях.
— Тем не менее, речь идет не более чем об одном секторе?
— Вы попали пальцем в небо, — сказал Фоуден с сарказмом. — Ведь вы же знаете немцев. Они просто обожают все повторять и дублировать. Целая система — всего лишь копия данного сектора, судя по географическому положению и рельефу местности. Вы же их знаете.
— Все ясно. Иными словами, заучив организацию данного сектора, вы уверены, что сможете верно воспроизвести всю структуру в целом и любую ее часть.
— Не просто уверен, а абсолютно уверен, и я вам это готов доказать! Я думаю, вы в курсе боев, происходящих в Тунисе. Каждый раз, как войскам союзников удается сломить сопротивление врага, они непременно обнаруживают разрушенный сигнальный пост с обычной для немцев аппаратурой: например, коротковолновым приемником, гелиографом и т. п. И всегда где-нибудь находится другой, полностью дублирующий его пункт, совершенно нетронутый, и всякий раз некто, случайно бродящий поблизости, открывает его местонахождение англичанам или американцам — разумеется, не бескорыстно.