По болоту-бездорожью
Огоньки там, ложь да ложь, –
И барахтаешься с ложью,
Или в омут упадёшь.
«Хотя бы нам и обещали…»
Хотя бы нам и обещали
Завоевание луны,
Но все небесные скрижали
Ещё для нас запрещены,
И всё ещё безумье радо
Ковать томительные сны
Над плитами земного ада
Под гулы тусклой глубины,
И всё ещё разумной твари
Века неволи суждены
Томиться в длительном угаре
Всегда сжигаемой весны.
«Ничто не изменит…»
Ничто не изменит
В том мире, где водят волов,
Один из бурливых валов,
Когда мою лодку, разбивши, опенит.
Склюют мне лицо
Вороны, резвяся и грая,
И дети, песками играя,
Сломают мне палец и стащат кольцо.
Мне кости почище,
Солёная влага, домой.
Мой дух возвратится домой,
Истлевшему телу не нужно кладбище.
«В угрюмой, далёкой пещере…»
В угрюмой, далёкой пещере,
В заклятой молчаньем стране
Лежит уже много столетий
Поэт в зачарованном сне.
Не тлеет прекрасное тело,
Не ржавеют арфа и меч,
И ткани расшитой одежды
С холодных не падают плеч.
С тех пор, как прикрыли поэта
Тенёта волшебного сна,
Подпала зароку молчанья
Отвергшая песни страна.
И доступа нет к той пещере.
Туда и высокий орёл.
Хоть зорки крылатые очи,
А всё же пути не нашёл.
Одной только деве доступно
Из всех, кто рождён на земле,
В святую проникнуть пещеру,
Витать в очарованной мгле,
Склоняться к холодному телу,
Целуя немые уста,
Но дева та – муза поэта,
Зажжённая в небе мечта.
Она и меня посещала
Порою в ночной тишине,
И быль о заклятом поэте
Шептала доверчиво мне.
Не раз прерывался слезами
Её простодушный рассказ,
И вещее слово расслышать
Мешали мне слёзы не раз.
Покинуть меня торопилась, –
Опять бы с поэтом побыть,
Глядеть на спокойные руки,
Дыханием арфу будить.
Прощаясь со мною, тревожно
Она вопрошала меня:
«Ты знаешь ли, скоро ли вспыхнет
Заря незакатного дня?
Ах, если бы с росною розой
Могла я сегодня принесть
Печалью пленённому другу
Зарёй осиянную весть»
Он знает: сменяются годы,
Столетия пыльно бегут,
А люди блуждают во мраке,
И дня беззакатного ждут.
Дождутся ль? Светло торжествуя,
Проснётся ли милый поэт?
Иль к вечно-цветущему раю
Пути вожделенного нет?
«Я вышел из потайной двери…»
Я вышел из потайной двери,
И нет возврата в милый рай.
Изнемогай, но в ясной вере,
Душа, томительно сгорай.
В кипенье тёмного потока,
Бегущего с горы крутой,
Рукою беспощадной Рока
Заброшен ключ мой золотой.
У первозданных стен Эдема
В пустыне безнадёжных дней
Что мне осталось? Диадема
Из опаляющих огней,
И мантия пророка, – тяжко
На плечи давит мне она, –
И скрытая в одежде фляжка
С вином, где дремлет тишина,
И что ещё? Воспоминанья,
О днях любви, когда и я
Испытывай очарованья
И осиянность бытия.
И вот один у тайной двери,
Как пригвозжённый раб, стою,
Безумству моему и вере
Смятенный дух мой предаю.
Свирель. Русские бержереты
Посвящаю Анастасии Сологуб-Чеботаревской
«Амур – застенчивое чадо…»
Амур – застенчивое чадо.
Суровость дня него страшна.
Ему свободы сладкой надо.
Откроет к сердцу путь она.