— Да что же вы мне драп расхваливаете, когда тут только одна подкладка?!
— Об драпе даже поговорить приятно. А это точно, что сатин. Типичный брючный материал.
— А вот тут смотрите, протерлось. Сошью брюки, ан — дырка.
— А вы на этом месте карманчик соорудите.
— На колене-то?!!
— А что же-с. Оригинальность, простота и изящество. Да и колено — самое чуткое место. Деньги тащить будут — сразу услышите.
— Тоже скажете! Это какой же карман нужен, ежели я, выходя из дому, меньше двенадцати фунтов денег и не беру. Съедобного ничего нет?
— Как не быть! Изволите видеть — настоящая «Метаморфоза», — Перль-де-неж!
— Что же это за съедобное: обыкновенная рисовая пудра!
— Чудак вы человек: сами же говорите — рисовая, и сами же говорите — несъедобная. Да еще в 18-м году из нее такое печенье некоторые штукари пекли…
— Ну, отложите. Возьму. Да позвольте, что же вы ее на стол высыпаете?!
— А коробочка-с отдельно! Уник. Настоящий картон и буквочки позолоченные. Не я буду, если тысячонок восемьсот за нее не хвачу.
— Вот коробочку-то я и возьму. Жене свадебный подарок. Бижутри, как говорится.
— Бумажным отделом не интересуетесь? Рекомендовал бы: предобротная вещь!
— Это что? Меню ресторана «Вена»? Гм… Обед из пяти блюд с кофе — рубль. А ну, что ели 17 ноября 1913 года? «Бульон из курицы. Щи суточ. Пирожки. Осетрина по-русски. Индейка, рябчики, ростбиф. Цветная капуста. Шарлотка с яблоками». Н-да… Взять жене почитать, что ли.
— Берите. Ведь я вам не как меню продаю… Вы на эту сторону плюньте. А обратная-с — ведь это бристольский картон. Белизна и лак. На ней писать можно. Я вам только с точки зрения чистой поверхности продаю. И без Совнархоза сделочку завершим. Без взятия на учет. Двести тысячонок ведь вас не разорят? А я вам в придачу зубочистку дам.
— Зачем мне? Все равно она безработная будет…
— Помилуйте, а перо! Кончик расщепите и пишите, как стальным.
— Да, вот кстати, чтоб не забыть! Мне передавали, что у Шашина на Васильевском Острове два стальных пера продаются № 86.
— Да правда ли? Может, старые, поломанные.
— Новехонькие. Ижицын ездил к нему смотреть. № 86. Тисненые, сволочи, хорошенькие такие — глаз нельзя отвести. Вы не упускайте.
— Слушаю-с! Кроме — ничего не прикажете?
— Антрацит есть?
— Имеется. Сколько карат прикажете?
* * *Этот рассказ написан мною вовсе не для того, чтобы рассмешить читателя для пищеварения после обеда.
Просто я, как добросовестный околоточный, протокол написал…
Урок литературы
Новый учитель вошел в класс и, ласково поклонившись ученикам, сказал:
— Здравствуйте, дети!
— Здравствуйте, товарищ учитель!
— Все ли в сборе?
— А черт его знает!
— То есть, как это так?!
— А так. Что мы, за хвост будем ловить всякого, кто не пришел?
— А все-таки?
— Ну вот, например, Евдокимова Андрея нет, Перешло хина Егора…
— Что ж они… заболели?
— Евдокимов пошел на Сенную, батькин галстук и манжеты загонять, а Переплюхин женится нынче.
— Как женится? Вы шутите!
— Один такой шутил, — так его на мушку взяли.
— Но все-таки! Мальчишке четырнадцать лет, и в такие годы связывать себя на всю жизнь…
— Бросьте, товарищ, волноваться: печёнка лопнет. Кой там черт на всю жизнь! Он обещал мне через неделю с ней развестись. Он, товарищ учитель, из-за интересу женится. По расчету: у невесты есть полфунта жиров и две банки сгущенного молока. Отберет, слопает и разведется.
Новый учитель вздохнул, свеся голову, и сказал:
— Итак, займемся мы сейчас…
Дятлов Степан подошел к нему с таинственным видом и шепнул:
— Есть комбинация!
— То есть?
— Отпустите меня сейчас — я вам раза нюхнуть дам…
— С ума ты сошел! Что это значит «нюхнуть»?
— Кокаинчику…
— Пошел на место, скверный мальчишка. Если тебе нужно по делу, я тебя и так отпущу. А подкупать меня этой дрянью!!..
— Да мне по делу и нужно: одно свиданьице. То есть такая девчонка, товарищ учитель, — огонь! Препикантное созданье. Хотите, потом познакомлю?
— Пошел вон на место!
— Ну, последний разговор: три понюшки хотите? Да другой бы зубами уцепился…
— Садись. Итак, господа, сейчас мы займемся Гоголем…
— Гоголь-моголь! Неужто устроите? Вот это по-товарищески!