Мелания (любовно и грустно). Эх вы…
Протасов. Д-да! Я уж… не буду! Пойду… сниму галоши… Черт знает, зачем они?
Мелания (грустно усмехаясь). Вот он — пустяки, говорит… Я всю душу перед ним открыла… а он — это, говорит, со всяким может случиться… точно я на мозоль наступила ему!
Елена. Не обижайтесь на него, Меланья Николаевна!
Мелания (искренно). Голубушка моя! Мне ли обижаться на него? Я вот всю ночь не спала, все ходила по комнатам — думала: как это осмелилась я говорить с ним? Знаете что? Была у меня все-таки мысль: деньгами привлеку! Кто против больших денег устоять может? — думаю… А он не соблазнился…
Елена. Забудьте это… (Лиза медленно идет.) Ты что, Лиза?
Лиза (тоскливо). Бориса Николаевича нет?
Елена. Нет еще… не приходил…
Лиза. Нет… (Уходит в комнаты.)
Мелания. Не поздоровалась со мной… И какая бледная!
Елена. Вчера припадок был…
Мелания. Опять? Бедняга… Вы говорите, что-бы я забыла, — нет, не забуду! Не надо забывать: забуду, снова выкину что-нибудь эдакое же… Родная вы моя! Ах, и подлая я бабенка! Нахальная, испорченная… мыслей у меня немного, и все они — не прямые, а так, как червяки, — во все стороны виляют… И не хочу я этих мыслей, не хочу!.. Я хочу быть честной… надо мне честной быть… а то я столько зла могу сделать…
Елена. Хотите, — значит, будете! Какой тяжелой, уродливой жизнью жили вы… Вам надо отдохнуть, забыть о прошлом…
Мелания. Мне было тяжело… Бог это знает! Как били меня… но не бока, не щеки я жалею, — душу жалко! Душу исковеркали мне… сердце мое выпачкали… Верить в хорошее — трудно мне, а без этой веры — какая жизнь? Вон — Борис надо всем смеется, ни во что не верит… что же он? Как пес бездомный… Вот вы тогда сразу поверили мне. Удивилась я… Обманывает, думаю… А вы приласкали, разъяснили мне меня…
Елена. Будет, хорошая моя…
Мелания. И как вы хорошо, просто как… Верно — не я, баба, люблю его, а я, человек… Человека-то я в себе и не чувствовала… в человека я не верила…
Елена. Как я рада, что вы поняли это!
Мелания. Сразу поняла. А все-таки дай, мол, попробую, может, и куплю себе забавного барина в мужья? Ведь вот подлая!
Елена. Не говорите так о себе… Надо уважать себя, — без этого нельзя жить… Мне приласкать вас хочется…
Мелания. Да, приласкайте! Подайте милостыньку Христа ради богатой бабе-торговке…
Елена. Не надо так, не надо! И — не плачьте…
Мелания. Ничего, пускай душа омоется… Елена Николаевна, приютите вы меня… Научите вы меня чему-нибудь доброму, хорошему… Вы — умная, вы можете… (Лиза идет.) Лизавета Федоровна, здравствуйте!
Лиза (молча подает руку). Он еще не пришел, Елена?
Елена. Нет. Что с тобой?..
Лиза. Нет?
Елена. Тебе нехорошо?
Лиза. Нет… так, тоска… Нет! (Идет в сад.)
Мелания. Кого она ждет?
Елена. Бориса Николаевича… Вы знаете: они жених и невеста…
Мелания. Вот — господи! Значит, я — родня Павлу-то Федоровичу буду? И — вам? Ах, Борис… Лиза-то… милая! Я пойду к ней, — можно?
Елена. Пожалуйста…
Мелания (оживленно, радостно). Нет, как все устраивается! Что-то уж очень хорошо… Дайте — я вас поцелую… (Антоновна выходит.) Пойду к ней, в сад… Здравствуй, няня, здравствуй, милая… (Идет.)
Антоновна. Здравствуйте… Чего же эта лошадь, новая-то горничная, не убирает со стола?.. Взяли горничную из конторы… надо самим нанимать, а не через контору.
Елена (берет ее за плечи). Не ворчите, няня, сегодня такой светлый день…
Антоновна. Летом и должны быть теплые дни… а порядку — всегда время… Она вон, эта новая-то, как села давеча чай пить, так одна целый самовар и выхлебала… совсем как лошадь!
(Вагин идет.)
Елена. Вам жалко воды…
Антоновна. Воды мне не жалко… А вот сахар она грызет, как репу… да… (Идет в комнаты, захватив что-то со стола.)
Елена. А, здравствуйте, рыцарь…
Вагин (смущен). А руку поцеловать можно?
Елена. Почему же нельзя?
Вагин (вздыхая). Да так уж…
Елена. Как вы вздыхаете… О, страдалец…
Вагин (задет). Смотрю я на вас… и знаете, что мне приходит в голову?
Елена. Это — интересно… Что же?
Вагин. Вы пользовались мной для того, чтоб Павел обратил на вас свое милостивое внимание… Это ловко сделано!
Елена. Рыцарь! Какой тон… «Вы пользовались мной…» Что это? «Ловко сделано».
Вагин (с горечью). Вы дали мне урок, как мальчишке…
Елена (серьезно). Дмитрий Сергеевич… я не люблю слушать вздора…
Вагин (задумчиво и просто). Я чувствую, что сыграл какую-то… не очень умную роль… и это меня обижает… И вообще я плохо себя чувствую… после вчерашнего разговора… как-то голова не в порядке… Елена Николаевна, скажите мне правду…
Елена. Разве нужно просить меня об этом?
Вагин. Мне хочется спросить вас: вы никогда не увлекались мной?..
Елена. Как мужчиной — никогда! Как человека — я вас люблю серьезно и глубоко…
Вагин (усмехаясь). Это, должно быть, лестно мне? Не понимаю я людей… не понимаю!.. А вот я люблю всю вас… всю сразу! Вчера я почувствовал и понял, что женщина и человек так тесно спаяны, так неразрывно слиты в одно красивое, круглое целое… что мне и стыдно стало и жалко себя… И вчера я вас полюбил…
Елена (с досадой). Снова то же… зачем?
Вагин (просто и настойчиво). Да, полюбил! На всю жизнь… и ничего я у вас не прошу… Вероятно, я — женюсь и прочее там… по положению, а любить буду вас… всегда! И достаточно об этом… надоел я вам, да?
Елена (протягивает ему руку). Я верю вам… Мне кажется, вы говорите правду…
Вагин. А раньше — никогда не чувствовали этой правды в моих словах нет?
Елена (мягко улыбаясь). Нет, никогда. Ведь как это случилось? Однажды, не сдержав себя, я вам пожаловалась на свое одиночество… Вы так прекрасно, просто отнеслись ко мне… так чисто! У меня явилось большое, горячее чувство благодарности вам, а вы тогда — заметьте! — тогда лишь только! — заговорили о любви…
Вагин (вдумываясь). Тогда лишь?.. Вас это… оскорбило?
Елена (улыбаясь). Не знаю… может быть, немного…
Вагин (с досадой и грустью). Нет, я… не гениален, мягко говоря! Я глуп… не понимаю я людей!
Елена. Оставим это… а? И будемте хорошими друзьями!..
Вагин (усмехаясь). По рукам! Что ж?
Елена. Дайте вашу голову… (Целует его в лоб.) Будьте свободны: для художника свобода так же необходима, как талант и ум… Будьте правдивы… и не смотрите на женщин так плохо…
Вагин (тронут, но сдерживается). Дорогая моя, последнего не нужно бы говорить… Спасибо вам! Вы верно говорите — художник должен быть одинок… Свобода — ведь это одиночество, — не так ли?
Елена. Да… вероятно, так, мой друг…
Вагин. Павел идет… слышу его нелепые шаги… (Протасов входит.) Здравствуй, ты… соперник…
Протасов. А Мелания Николаевна ушла?
Елена. Она в саду с Лизой… позвать ее?
Протасов. Не финти, Ленка! Ты вон — взгляни: наша новая горничная собирается мыло есть… Я попросил ее развернуть кусок, а она сорвала бумажки, спрятала их в карман и потом — лизнула языком мыло…
Елена. Что такое? (Идет в комнаты.)
Вагин. Оставь ее… пусть каждый наслаж- дается, как может… А я тут снова объяснялся в любви Елене Николаевне…
Протасов (тревожно). Гм… Тебе, по-моему, уехать надо… Дмитрий… уехать! И все пройдет…