14 марта. В состав комиссии военного суда при Кавалергардском ее величества полку, учрежденной для суда над Лермонтовым, назначены: за презуса полковник Полетика, за асессоров ротмистр Бетанкур, штаб-ротмистр кн. Куракин, поручики Самсонов, Зиновьев, корнеты Булгаков и гр. Апраксин. В тот же день петербургскому военному генерал-губернатору гр. Эссену дано распоряжение об аресте А. А. Столыпина.
Дело штаба Отдельного гвардейского корпуса о поручике… Лермонтове — ИРЛИ, оп. 3, № 13, лл. 15–17.
14 марта. Цензоры П. Корсаков и А. Фрейганг разрешили «Отеч. записки», т. IX, № 3, где в отд. III, на стр. 5-79 напечатана пасквильная «Повесть в двух танцах» В. А. Соллогуба «Большой свет», направленная против Лермонтова и его друга, двоюродного дяди, А. А. Столыпина (Монго). В герое повести молодом офицере Леонине современники узнавали Лермонтова, в Сафьеве — Столыпина. По признанию Соллогуба, повесть посвящена была императрице Александре Федоровне и вел. кн. Марии Николаевне и Ольге Николаевне, которые были раздражены поведением Лермонтова на новогоднем балу в зале Дворянского собрания 1 января 1840 года.
Висковатов, стр. 326.
15 марта. А. И. Тургенев в письме из Москвы спрашивает П. А. Вяземского: «Верно, Лермонтов дрался с Бар<антом> за кн. <Щербатову>?».
Остафьевский архив, т. IV, 1899, стр. 100.
15 марта. Начала работу военно-судная комиссия, учрежденная при Кавалергардском полку по делу о дуэли Лермонтова с де Барантом. А. А. Столыпин арестован и препровожден в Главное адмиралтейство.
ИРЛИ, оп. 3, № 13, л. 18; ЛН, т. 45–46, 1948, стр. 414.
15 марта. В. Г. Белинский пишет из Петербурга в Москву В. П. Боткину: «Лермонтов под арестом за дуэль с сыном Баранта. Государь сказал, что если бы Лермонтов подрался с русским, он знал бы, что с ним сделать, но когда с французом, то три четверти вины слагается. Дрались на саблях, Лермонтов слегка ранен и в восторге от этого случая, как маленького движения в однообразной жизни. Читает Гофмана, переводит Зейдлица и не унывает. Если, говорит, переведут в армию, буду проситься на Кавказ. Душа его жаждет впечатлений и жизни».
Белинский, ИАН, т. XI, стр. 496.
Середина марта (?). Записка Лермонтова по-французски к С. А. Соболевскому, повидимому, написанная под арестом.
Настоящий том, письмо № 38, стр. 452.
16 марта. Лермонтов дал расписку в том, что читал повеление о производстве над ним суда при Кавалергардском полку за дуэль с бароном Э. де Барантом. В тот же день Лермонтов допрошен «в присутствии комиссии военного суда, учрежденной при Кавалергардском полку» и дал письменные показания. Определение комиссии военного суда.
Военно-судное дело, произведенное комиссией военного суда, учрежденной при Кавалергардском ее величества полку, над поручиком лейб-гвардии Гусарского полка Лермантовым — ИРЛИ, оп. 3, № 12, лл. 23–24 и 25; ср. факсимильное воспроизведение в Соч. изд. Академической библиотеки (т. 5, 1913, между стр. LXXXVIII–LXXXIX) или полный текст: Висковатов, Приложение V, стр. 17–19; Щеголев, вып. II, стр. 34–36.
16/28 марта. М. Д. Нессельроде в письме на французском языке к сыну Дмитрию Карловичу пишет из Петербурга: «…я тебе сообщала о дуэли Баранта: офицер Лементьев (!) под судом, а его секундант, который сам себя выдал, под арестом. Надеются, что наказания не будут строги. Государь был отменно внимателен к семье Баранта, которой все высказали величайшее сочувствие. Сын их уезжает на несколько месяцев».
РА, 1910, кн. 2, стр. 128; ЛН, т. 45–46, 1948, стр. 414.
В РА письмо Нессельроде датировано 28 февраля; это явная ошибка. По содержанию оно может быть отнесено только к 16/28 марта 1840 года.
17 марта. Лермонтов переведен из Ордонанс-гауза на Арсенальный караул с разрешения петербургского коменданта генерал-майора Г. А. Захаржевского.
Щеголев, вып. II, стр. 49; ср.: А. П. Шан-Гирей, РО, 1890, кн. 8, стр. 748–750.
А. П. Шан-Гирей пишет: «Лермонтов за поединок был предан военному суду с содержанием под арестом и в понедельник на страстной неделе <8 апреля> получил казенную квартиру в третьем этаже с. — петербургского Ордонанс-гауза…, а оттуда перемещен на Арсенальную гауптвахту, что на Литейной. В Ордонанс-гауз к Лермонтову тоже никого не пускали; бабушка лежала в параличе и не могла выезжать, однако же… она успела выхлопотать у тогдашнего коменданта… З<ахаржевского>, чтоб он позволил впускать меня к арестанту… Лермонтов не был очень печален, мы толковали про городские новости, про новые французские романы… играли в шахматы, много читали, между прочим, Андре Шенье, Гейне и „Ямбы“ Барбье… Здесь написана была пьеса „Соседка“… Она действительно была интересная соседка, я ее видел в окно, но решеток у окна не было, и она была вовсе не дочь тюремщика, а, вероятно, дочь какого-нибудь чиновника, служащего при Ордонанс-гаузе, где и тюремщиков нет, а часовой с ружьем точно стоял у двери…» (РО, 1890, кн. 8, стр. 748–749).