А. Басаргин видел в этом рассказе, так же как в «Толстом и тонком», «Женском счастье» и др., критику чиновничьего мира «с его формалистикой и до смешного развитою субординацией» («Московские ведомости», 1900, № 36, 5 февраля).
При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, немецкий, сербскохорватский и чешский языки.
Впервые — «Петербургская газета», 1887, № 336, 7 декабря, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Заглавие: Баран. Подпись: А. Чехонте.
Включено в сборник «Хмурые люди», СПб., 1890; перепечатывалось в последующих изданиях сборника.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. V, стр. 67–74.
Включая рассказ в сборник «Хмурые люди», Чехов изменил название, написал еще один абзац, сократил несколько фраз, отказался от употребления ряда просторечий и иноязычных слов. Для собрания сочинений были сделаны три стилистические поправки.
В рассказе можно усмотреть некоторые отголоски впечатлений, полученных Чеховым в 1884 г., когда он был судебным хроникером на процессе по так называемому «скопинскому делу» — о крахе банка в Скопине в результате жульнических операций правления банка (корреспонденции Чехова «Дело Рыкова и комп.» публиковались «Петербургской газетой» в ноябре-декабре 1884 г.).
Н. Г. Серповский, выполнявший в Воскресенске обязанности судебного следователя и часто встречавшийся с Чеховым летом 1886 г., отметил в своих воспоминаниях «Знакомство и встречи с покойным писателем А. П. Чеховым» (ЦГАЛИ), что Чехов «очень интересовался деятельностью судов вообще и хорошо был знаком с судебной процедурой». По свидетельству Серповского, Чехова особенно занимали судебные казусы и отражавшиеся в судебной практике различные стороны жизни — как «глубоко драматические», так и «прямо юмористические, граничащие с анекдотом» (стр. 7).
Н. К. Михайловский, говоря о том, что Чехов неудачно назвал свой сборник — «Хмурые люди», ссылался на рассказ «Беда»: «В каком смысле может быть назван хмурым человеком, например, купец Авдеев („Беда“), который выпивает, закусывает икрой и попадает в тюрьму, а потом в Сибирь за то, что подписывал, не читая, какие-то банковские отчеты?» («Русские ведомости», 1890, № 104, 18 апреля).
Ф. Пактовский причислил «Беду» к таким рассказам, которые освещают чрезвычайно существенный общественный вопрос, разрешение которого важно не столько для читателей, сколько для представителей юриспруденции: как быть, когда «наблюдается разъединение цивилизованного общества, его форм жизни, понятий и убеждений от форм жизни, понятий и убеждений простого народа» (Ф. Пактовский. Современное общество в произведениях А. П. Чехова. Казань, 1901, стр. 33).
При жизни Чехова рассказ был переведен на немецкий, румынский и сербскохорватский языки.
Впервые — «Новое время», 1887, № 4238, 15 декабря, стр. 2–3. Подпись: Ан. Чехов.
Включено в сборник «Рассказы», СПб., 1888; перепечатывалось в последующих изданиях сборника.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. IV, стр. 239–260, с исправлениями по «Новому времени» и сб. «Рассказы»:
Стр. 410, строки 14–15: неинтересный вздор — вместо: интересный вздор (по НВ и Р1-13).
Стр. 411, строки 32–33: он нерешительно отворил — вместо: он решительно отворил (по НВ и Р1).
Рассказ был задуман в октябре 1887 г. 21 октября Чехов писал брату в Петербург: «Скажи Буренину, что субботник я пришлю очень скоро». Затем 24 октября сообщал: «…субботник пишу». И еще раз 20 ноября: «…после пьесы (представление «Иванова») я вошел в колею и уселся за субботник».
Рассказ был написан, как свидетельствует И. Л. Леонтьев (Щеглов), в Петербурге, в номере гостиницы «Москва», где Чехов останавливался в декабре 1887 г. 13 декабря он зашел к Чехову в гостиницу и застал его за работой. Чехов просил его, как бывшего артиллериста, прочесть рассказ и сказать, не допустил ли он какой-либо ошибки. «Я ‹…› — вспоминал Леонтьев (Щеглов), — был поражен верностью описания ‹…›, удивительной чуткостью, с какой схвачен был самый дух и склад военной среды. Просто не верилось, что всё это написал только соскочивший с университетской скамьи студентик, а не заправский военный, прослуживший, по крайней мере, несколько лет в артиллерии! С строго придирчивой точки зрения можно, пожалуй, найти некоторые „длинноты“, именно в описании движения бригады — единственный недостаток рассказа, написанного чуть ли не в двое суток…» («Чехов в воспоминаниях современников». М., 1954, стр. 167).