Владимир Ильич ответил: "Вот осенью, товарищи, войну с Польшей кончим, тогда полегче будет и с сапогами справимся".
Тут я понял, что Ильич уже тогда составил мнение, что осенью войну надо кончать. Беседа длилась около полутора часов, затем все гуртом поднялись и двинулись к автомобилям. Рабочие на прощанье качнули Владимира Ильича, и мы поехали. На прощанье Ильич сказал: "Скажу в Москве, чтобы приехали посмотреть к вам, как надо дома отдыха устраивать".
По-видимому, он был доволен тем, что увидел. По дороге Владимир Ильич меня спросил: "Вы знаете, товарищ Угланов, где я раньше жил на старой квартире?" Я ответил, что знаю. Тогда он крикнул (я ехал в другой машине, рядом): "Давайте, поезжайте туда".
Мы поехали по тихой, поросщей травой Широкой улице Ленинградской стороны (тогда Петроградской стороны). На улице народа ни души.
Владимир Ильич сказал: "Как тихо… Трава поросла на улице". Видно было, как он тяжело переживал те лишения, которые нес героический пролетариат Ленинграда.
Через Тучков мост, Васильевский остров мы направились на набережную Невы, в общежитие для делегатов конгресса. Приехали, никто нас не заметил. Выпив чего-то, Владимир Ильич захотел пойти на Марсово поле, на могилы жертв революции. Доехав до Троицкого моста, мы дальше пошли пешком. Для встречи конгресса были на Марсовом поле в почетном карауле шпалерами выставлены моряки (конгресс должен был пройти мимо могил жертв революции). Идя между шпалерами моряков, мы не обратили на себя внимание. Владимир Ильич, натянув кепку на лоб, шел неузнаваем.
Но вот препятствие оказалось у входа к могилам. Там стоял часовой моряк, да еще молодой. Владимир Ильич шел впереди, часовой у него спросил пропуск. Владимир Ильич подал удостоверение с фотографической карточкой. Часовой что-то долговато рассматривал удостоверение, тов. Лашевич не вытерпел и сказал: "Ну, чего ты, брат, не узнал, что ли, это ведь товарищ Ленин". Я не мог хорошо понять, что произошло с часовым, он подал удостоверение Владимиру Ильичу, впился в него глазами.
Не прошло двух минут, как несколько сот моряков, стоявших шпалерами в почетном карауле, сорвались с места и бежали к Владимиру Ильичу, окружили его и так ходили с ним до прихода конгресса. Конгресс сопровождала демонстрация рабочих, свыше 100 тысяч человек.
С Марсова поля Владимир Ильич и мы в голове конгресса двинулись пешком на площадь Урицкого (Зимнюю площадь). Там должен был состояться митинг, куда должны были собраться и все демонстранты. Владимир Ильич шел, согнувшись, и усиленно разговаривал с каким-то делегатом-иностранцем. И так как мне показалось, что он строго посматривал на иностранца, я тогда подумал: "Скорей всего, этот иностранец — социал-демократ, уж очень Ильич-то строго на него посматривает". Во всех смежных улицах стояла огромная масса народа, и никакая охрана не могла сдержать этого потока. Все шедшие с конгрессом искали Ильича. Вот мы на Зимней площади… Народ хлынул со всех улиц. Ничто не могло удержать его, сбился всякий порядок. Площадь залита стотысячной массой…
Тов. Зиновьев стал просить Ильича сказать речь. Владимир Ильич ответил: "Нет, батенька мой, на поезд опоздаем, некогда". Тов. Зиновьев настаивал: "Ну, полчасика, Ильич, скажите!" Владимир Ильич вновь ответил: "Вот, если хотите, три минутки могу, и так поезд задержали на 25 минут". Ильич согласился на речь в три минуты, а мне сказал: "Беги за машиной, сейчас, тов. Угланов, едем". Я полетел. За спиной у меня послышалось могучее "ура!". Это собравшиеся на площади 100 тысяч пролетариев приветствовали появившегося на трибуне В. И. Ленина.
Не успел я завернуть машину от Дворцового моста, как мне навстречу бежит Яков Шаров (портной) и кричит: "Давай машину, Ильич кончил говорить!" Еду, смотрю, а Владимир Ильич стоит один на рельсах трамвая и, махая мне кепкой, кричит: "Товарищ Угланов, товарищ Угланов, давайте сюда машину". Я подъехал, уселись В. И. Ленин, Мария Ильинична, тов. Лашевич из ВЧК. Мне места не хватило, я. стал на подножку машины. Владимир Ильич, поддерживая меня за руку, сказал: "Держись, не упади". Приехали на вокзал. Ильича окружили железнодорожники. Он вынул часы, посмотрел и сказал: "Извиняюсь, товарищи, на 25 минут задержал отправку поезда". Железнодорожники отвечали: "Что вы, Владимир Ильич, больно мало побыли у нас, редко бываете и уже уезжаете!" Ильич ответил: "Некогда, товарищи, дела много, в следующий раз приеду".
Мы проводили Владимира Ильича до вагона, в котором не было никакой охраны, только двое товарищей да Мария Ильинична. Мы постояли с тов. Лашевичем у окна вагона, потолковали с Владимиром Ильичем. Пожав наши руки, он сказал: "Ну, спасибо, товарищи, за все" — и замахал кепкой из окна вагона. Он уехал и больше уже не приезжал в столицу пролетарской революции.