— Вы должны быть первыми строителями коммунистического общества среди миллионов строителей…
— Вы должны воспитать из себя коммунистов… Надо, чтобы все дело воспитания, образования и учения современной молодежи было воспитанием в ней коммунистической морали.
Сколько раз говорили на митингах и писали, что молодежи принадлежит грядущее, но никогда мы так не чувствовали великой правды и ответственности этих слов, как во время речи Ленина! Партия устами Ленина требовала от нас, чтобы мы были идейными и практическими вожаками молодежи, воспитывая из себя и из нее коммунистов. Все выше и выше подымалось чувство гордости за жизненное предназначение нашего поколения, радость, что мы живем, боремся и строим.
Ленин обращался не только ко всему залу, но и к каждому отдельному делегату. Любой из нас чувствовал себя так, как будто Ильич разговаривал именно с ним. Делегаты всем сердцем понимали, что то, о чем говорил Ленин, касается всех вместе и каждого в отдельности. Вот так должен действовать, учиться и мыслить весь Союз молодежи и ты лично!
Звенья мыслей и доказательств образовали единую цепь, превратились в точную законченную формулу — в вечные лозунги, которые надо нести на знамени Союза молодежи.
Ленин улыбался каждой радостной реакции делегатов, понимая, что задел самые драгоценные струны их сердец. Он уже не глядел на конспект. Он даже попытался спрятать его в карман, однако в карман не попал и продолжал держать лист исписанной бумаги, переложив его в левую руку.
Внезапно он остановился и снова, стоя у самого края сцены, чуть наклонившись вперед, стал говорить о том, что поколение, которому сейчас пятнадцать лет, увидит коммунистическое общество. Все затаили дыхание. Казалось, что в зале стало еще светлее. И не стало стен зала. Весь мир стал залом, в котором происходил III съезд комсомола!
На крохотном свободном пространстве сцены, являвшемся в эту минуту самой высокой вышкой мира, стоял человек с чуть прищуренными глазами. Он простер руку вперед и сказал:
— И вот, поколение, которому теперь 15 лет и которое через 10–20 лет будет жить в коммунистическом обществе, и должно все задачи своего учения ставить так, чтобы каждый день в любой деревне, в любом городе молодежь решала практически ту или иную задачу общего труда, пускай самую маленькую, пускай самую простую. По мере того как это будет происходить в каждой деревне, по мере того как будет развиваться коммунистическое соревнование, по мере того как молодежь будет доказывать, что она умеет объединить свой труд, — по мере этого успех коммунистического строительства будет обеспечен.
Никто не шелохнулся. Хотелось аплодировать, хотелось кричать "ура!", но нарушить такое вдохновенное молчание было невозможно.
В трепетной, напряженной тишине прозвучали простые серьезные слова:
— Только смотря на каждый шаг свой с точки зрения успеха этого строительства, только спрашивая себя, все ли мы сделали, чтобы быть объединенными сознательными трудящимися, Коммунистический союз молодежи сделает то, что он полмиллиона своих членов объединит в одну армию труда и возбудит общее уважение к себе.
Ленин спрятал конспект в карман, провел рукой по лбу, неожиданно для всех повернулся и пошел к столу президиума. Речь была окончена.
Владимир Ильич сидит у самого краешка стола президиума и деловито вынимает из кармана записки. Их очень много. Но председатель передает Ленину все новые и новые записки. При виде этой горы бумажек Владимир Ильич комически всплескивает руками, но с видимым удовольствием прочитывает их и кладет перед собой несколькими кучками. Затем он попросил лист бумаги, снова прочел рассортированные по отдельным вопросам записки и стал набрасывать конспект ответа на них.
Мы были в недоумении. Неужели Ленину, который может ответить на все, требуется конспект? Но наше недоумение длилось лишь несколько мгновений. Мы поняли, сколько в этом простом факте уважения и любви к людям, сколько требовательности к себе! Величие гения сказывалось во всем.
Мы не отрываем глаз от Ильича. Все делегаты, сидящие и стоящие на сцене, остались на своих местах. Кое-кто хочет из зала перебраться на сцену. Нет уж, не выйдет!
Однако для истинной любви препятствий действительно не существует. Осторожно перешагивая через наши ноги, поминутно извиняясь, медленно пробирается к Ленину воронежский делегат, одетый в нелепую женскую кацавейку с "буфами" на плечах. Он ничего не видит, кроме Ильича. Он идет как зачарованный. Я разглядел его лицо во время речи Ленина и понял: вот сидит человек, который поглощен одной мыслью, одним чувством: перед ним Ленин. Даже ради одного этого стоило жить и бороться, голодать и мерзнуть. Перед ним Ленин. В одном этом — великая награда за все пережитое. Пусть даже не все слова слышишь, несмотря на то что их надо слышать и хочешь слышать! Вина, конечно, велика, но ведь перед ним — Ленин! Дольше говори, Ленин. Чем продолжительнее будет твоя речь, тем больше я найду в ней прекрасных мыслей, когда буду ее читать. Но сейчас я прошу тебя дольше говорить, дабы иметь возможность дольше глядеть на тебя. Ты сам — величайшая правда сущего и грядущего. Ты — Ленин.