Приводя эти цитаты из брошюр тов. Ленина, написанных перед Октябрем, теперь видишь, как его мысль, его пример, его предуказание и объяснение становились на другой день после переворота рабочей программой действий и правительства, и уездного исполкома. Начиная от национализации банков и кончая жилищной политикой уисполкома, все это вытекало из практического подхода Владимира Ильича ко всем злободневным вопросам.
Точно такой же смелый и практический, вполне простой ответ давал Владимир Ильич и на "ехидный" вопрос о том, как же вы будете управлять государством, когда посадите за министерский стол кухарку?
"Мы знаем, — пишет он, — что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством"[123]. Но в дальнейшем Ленин именно зовет к этому, не боясь никаких старых предрассудков.
Уже перед Октябрем Владимир Ильич поставил основные хозяйственные вопросы строительства во всю их ширь как практик, которому на завтра их придется решать в пылу ожесточенной схватки. Теория немедленно приводила к выводам, которые на завтра претворялись в живую практику действия. В теории переворота Ленин уже дал программу нашей завтрашней практики. И таким же практиком, который свои действия почерпает из теории, оставался Владимир Ильич и во все время революции.
Отличительной чертой Владимира Ильича как практика всегда являлась смелая до дерзости, широкая и вместе с тем простая, понятная постановка вопроса. Но, дав линию, наметив определенную программу действий, Владимир Ильич переходил к методическому нажиму в мелочах, в деталях, когда посев на 2-х десятинах клевера или электричество в деревне Нееловке становились для него дороже тысячи резолюций. Всякий из нас, работавший с ним, помнит его маленькие, торопливые записочки, так пришпоривавшие каждого из нас в работе. Недаром тов. Горбунов в своих воспоминаниях пишет: "Доведению до конца какого-нибудь мелкого дела Владимир Ильич придавал иногда большее значение, чем десятку постановлений СНК и СТО".
Достаточно привести несколько примеров. В 21-м году Ленин пишет записочку тов. Горбунову: "Заняться делом Гидроторфа и двинуть его, так как специалисты, там работающие, не могут до сих пор приспособиться к условиям советской работы и достаточно беспомощны. Дело это важное".
Быстро была снята кинолента, которую Владимир Ильич настоял демонстрировать в рабочих центрах в Москве, Питере, Иваново-Вознесенске и ряде других мест. Были выданы пайки. Был приспособлен завод для изготовления торфососов. Словом, Владимир Ильич сразу поставил на ноги всех и вся.
Помню в 1922 году "записочки", которые я получал, уже сидя на Урале, со специальными "егерями" по вопросу о концессии Уркарта и другим вопросам. Или, наконец, развитие радиотелеграфии в России. Сколько напора, энергии и вот этих записочек было направлено в разные концы, пока у нас не появилась прекрасная нижегородская радиолаборатория, десятки мощных радиостанций и проч.
При этом в практике и в теории Ленин всегда знал о том, что в нашей революции "расчет идет на миллионы". Сколько раз в разговорах он журил за недостаточно твердый и ясный учет этих миллионных крестьянских и рабочих масс. Поэтому-то так и любил Владимир Ильич говорить с этими представителями рабочих и крестьянских низов. Он "выпытывал", "вызнавал" из них все то, что они только знали, он через них впитывал в себя самый сок российского чернозема и фабричных станков. Через проверку на опыте миллионов он определял меру нашей "расхлябанности", с которой он боролся, кажется, с большей беспощадностью, чем с буржуазией и помещиками. Расхлябанность, неаккуратность в пунктуальном Владимире Ильиче встречала величайшего и беспощадного врага и жестоко им высмеивалась. Он жестоко боролся с "широтой" русской натуры, когда не обращали внимания на мелочи. В годы обострения бумажного голода он первый заказал себе маленькие блокнотики, предложил канцелярии перейти к писанию отношений на обороте использованных старых бумаг, вместо конвертов употреблять облатки или клеить конверты из старой газетной бумаги и т. п. И с какой пунктуальностью он следил за этим в своей канцелярии!
Владимир Ильич всегда был с массой, он понимал, что миллионы будут проводить его идеи в жизнь. Он понимал, что наше боевое товарищество, славная партия РКП, взявшая власть, еще не проникла своими щупальцами до первичных ячеек и может предуказать идею, путь, но не может во всех деталях регламентировать наболевшие вопросы, построить сразу законченную систему органов. На I съезде советов народного хозяйства он говорил: "Нам нужно в самом ходе работы, испытывая те или иные учреждения, наблюдая их на опыте, проверяя их коллективным общим опытом трудящихся и, главное, опытом результатов работы, нам нужно тут же, в самом ходе работы, и притом в состоянии отчаянной борьбы и бешеного сопротивления эксплуататоров, которые становятся тем более бешеными, чем ближе мы подходим к тому, чтобы окончательно вырвать последние испорченные зубы капиталистической эксплуатации, — строить наше экономическое здание… Дело организационное… несет нам массу опытов, массу шагов, массу переделок, массу трудностей, в особенности относительно того, как поставить каждого человека на свое место, ибо здесь нет опыта…" [124]