Туман, туман, туман.
Тьма.
Зыбь слабая, но у датского прожектора, подключенного на месте носового якорного огня, то и дело выбивает предохранитель. Заштилило, а по прогнозу, который нам дали с Молодежной, здесь шесть-семь баллов штормик. В адрес антарктических прогнозистов отпускаются шуточки: зачем они здесь сидят, если и у себя под самым носом ничего толком предсказать не могут?..
Устойчивая связь с теплоходом-дальневосточником «Капитан Марков». Он идет к Дружной.
Старпом докладывает:
— Виктор Викторович, «Капитан Марков» будет готов слиться с нами в экстазе ровно через двое суток!
Итак, мы уже не одни здесь.
Вспоминаю, что в какой-то степени обязан и «Капитану Маркову» тем, что нынче колыхаюсь в Южном океане.
Год назад оказался в «стреле» в одном купе с молоденьким парнишкой. Выяснилось, что он третий или второй электромеханик с теплохода «Капитан Марков». «Марков» только что пришел из Владивостока в Ленинград Северным морским путем и через неделю снимался из Ленинграда на Антарктиду. Парнишка же ехал в Москву с сувенирами для подшефной школы. И у меня вдруг засвербило: вот это рейс — сразу от полюса до полюса! И делает такой рейс молоденький паренек, а я что? Хорошо бы самому…
Вот и плыву.
В шесть двадцать утра старпом орет от радара:
— Есть! Первый пойман! — Так орут, поймав комара.
— Кого поймали?
— Первый айзенберг!
Итак, первый айсберг обнаружен на меридиане мыса Кейп-Норт острова Южная Георгия в дистанции от острова в сто восемьдесят миль. Это я уточняю для памяти, когда наношу координаты айсберга на карту.
Широта 51°, долгота 38° западная.
В ночной темной рубке возникает девчонка лет девятнадцати. Она смущается старпома и меня, но ей очень нужна вода — хоть на десять минут пресной воды в душ. От стеснения девчонка подшаркивает ногами, как бы зачеркивая след одной ноги другой. При этом смешно придерживает юбчонку. Славная девчонка, она кормит ночную вахту. И старпом обещает дать воды. Потом говорит мне:
— Она левой ногой пишет, а правой зачеркивает — заметили? Вот так минут пять, а потом: «Дайте, пожалуйста, ключи от бани…»
Второй айсберг визуально обнаружили в тринадцать часов в десяти милях с правого борта.
Долго шли в кольце сиреневой мути — тумана, в зените над судном голубел Шестой океан, под бортом промелькивали буро-рыжие водоросли. Ветер давил прямо в корму, спрессовывал туманную муть впереди на курсе, муть плотнела, потом превратилась в темную полосу, и над этой полосой и сквозь нее привиденчески засветилась вершина айсберга.
Вскоре просматривалось и подножие.
Я измерил его высоту секстаном — три минуты. Приятно было взять в руки секстан и сунуть нос в мореходные таблицы — давно уже я не ощущал в руке тяжесть прибора для астроориентации.
И конечно, неотступно стоял перед глазами первый айсберг, встреченный в жизни, меченный инвентарной биркой возле Ньюфаундленда.
Здешний чистенький, без всяких номеров. Его высота получилась сорок пять метров — мальчишка, пацан, сбежавший от семейства на вольную волюшку.
Объявили о встрече с айсбергом по судну.
И начали вести от него счисление — толком объяснить, что это за механика, сложно, но суть в том, что считаешь плывущие ледяные горы неподвижной сушей и следуешь от одной к другой, не выпуская ориентир с экрана радара. Такая здесь сложилась практика судовождения: ничего другого-то нет — ни четкого горизонта и светил, ни радиопеленгов, ни точных берегов даже самого материка.
Спустился в каюту, поставил к иллюминатору банку с припортовыми уругвайскими цветочками и все-таки начал акварелью натюрморт. А когда заканчивал, за стеклом иллюминатора проплывали уже два следующих айсберга.
В восьмидесяти милях с правого борта траверз острова Южная Георгия. За ним на той же параллели Его Величество мыс Горн.
Я никогда уже не обогну его. Носить в ухе серьгу разрешалось только тем морякам, которые обогнули. Не носить мне серьги в ухе.
Остров Южная Георгия открыл Кук. Соседний островок он не заметил. Зато наши заметили. И Беллинсгаузен назвал его именем одного из участников плавания — Анненкова, ветерана Наваринского сражения, дважды обошедшего вокруг света.
На Южной Георгии похоронен Шеклтон.
Хороший был человек. Красиво прожил жизнь и красиво ее закончил.
Он прошел на шлюпке от кромки материкового льда Антарктиды до острова Южная Георгия зимой, чтобы вызвать помощь товарищам с погибшего корабля. Никто их без денег спасать не пожелал. И Шеклтон разорился на спасательной экспедиции, но всех уберег.
На Южной Георгии в порту Грютвикен (построен англичанами в период зверобойно-китового бума в 1906 году за одиннадцать месяцев) жил его друг Салвенсен.