– Что? Говори! – почти закричал воевода.
– Перехитрили нас, воевода. Ты их отрезал? С моря-то.
– Отрезал.
– А Стенька у нас за спиной! Слава те Господи, успели. Я так и знал, что отрежешь. Налетели б счас на румяную...
– Как так? – раздраженно спросил князь. – А кто прошел?
– Сколь прошло-то?
– Двадцать нащитали. ..
– Двенадцать стругов! А десять, самых надежных, у нас за спиной. Разделились они – подвох зачуяли. Мы-то насилу головушки свои унесли. Двух казаков с собой прихватили. От этих не было никого? – Скрипицын кивнул в сторону разинцев с Черноярцем, которых воевода запирал в Волге.
Воевода помолчал.
– Рази ж они не все прошли?
– Скоро пришлют посыльщиков. Послухай, что плести будут! Скажут, раздор вышел: Стенька в десять стружков к Теркам ушел, а эти вроде на милость идут. Ворье хитрое... Мы двоих прихватили – приставных к нам. Слава те Господи! А уж про нас, князь, и не подумал? Стенька посулился самолично задавить нас...
– Во-от, – понял наконец воевода. – С вами рази чего сделаешь! – обидно ему сделалось – так все ладно обдумал, так все сошлось в голове, и надо теперь все переиначивать, все ломать и снова собираться с мыслью и духом. Так резко различаются русские люди: там, где Разин, например, легко и быстро нашелся и воодушевился, там Львов так же скоро уронил интерес к делу, им овладела досада. – А попробуем?! – вдруг вяло оживился он. – Их же меньше. Да мы теперь знаем про ихнюю хитрость. А?
Сразу ответили в несколько голосов:
– Что ты, Семен Иваныч!
– Нет, князь! Господь с тобой!..
– Они, как кошки. Им только дай ночью бой затеять. Любезное дело... Они и месяц-то казачьим солнышком зовут.
Опять с воды послышались шум и голоса. Опять, похоже, пришлые.
– Кто?! – окликнули с воеводского струга.
– Есаул Иван Черноярец! К воеводе.
– Зови, – велел князь. – Запалите огонь.
Никита с Кузьмой отошли в сторонку – из светлого круга. Иван поднялся на струг, поклонился воеводе.
«Теперь Стенька не даст, сколько мог дать, запри я его в Волге, – подумал князь Семен. – Воистину, казаки обычьем – собаки».
– Ну? – спросил князь строго. – С чем пожаловал?
– Челом бьем, боярин, – заговорил Иван. – Вины наши приносим великому государю...
– Вы все здесь? – нетерпеливо перебил князь.
– Нет. Атаман наш в десять стружков ушел к Теркам.
– Чего ж он ушел? Вины брать не хочет?
– Убоялся гнева царского...
– А вы не убоялись?
– Воля твоя... Царь нас миловал. Нам грамотку вычли.
– А не врешь ты? Ушел ли Стенька-то? – теперь князь открыто злился; особенно обозлило вранье есаула, и то еще, что есаул при этом смотрит прямо и бесхитростно. – Ушел ваш атаман?! Или вы опять крутитесь, собаки?! Ушел атаман?
– Вот – божусь! – Иван, не моргнув глазом, перекрестился.
– Страмцы, сказал князь брезгливо. – Никита!..
В круг света вошел Никита Скрипицын, внезапный и веселый.
– Здоров, есаул! Узнаешь?
Иван пригляделся к послу, узнал:
– А-а... – и поник головой, даже очень поник.
– Чего ж ты врешь, поганец?! – закричал князь. – Да ишо крест святой кладешь на себя!
– Не врали б мы, боярин, кабы вы первые злой умысел не затаили на нас, – поднял голову Иван. – Зачем с моря отсек? В царской милостивой грамоте нет того, чтоб нас окружить да побить, как собак.
– Кто вас побить собирался?
– Зачем же с моря путь заступили? Зачем было...
– Где атаман ваш? – спросил воевода.
– Там, – Иван кивнул в сторону моря. – За спиной у вас... Ты, воевода, будь с нами, как с рóвней. А то обманываешь тоже, как детей малых. Даже обидно, ей-богу... И ты, служилый, ты же только грамоту нам читал: рази там так сказано! Кто же обманом служит!..
– Пошли к Стеньке! – заговорил князь. – Пускай ко мне идет без опаски: крест целовать будете. Пушки, которые взяли на Волге, в Яицком городке и в шаховой области, отдадите. Служилых астраханцев, царицынских, черноярских, яицких – отпустить в Астрахани. Струги и все припасы отдать на Царицыне. Посылай.
– Я сам пойду, чего посылать...
– Сам тут побудешь! – резко сказал воевода. – Посылай.
Иван подумал... Подошел к краю струга, свесился с борта, долго что-то говорил казаку, который приплыл с ним и сидел в лодке. Тот оттолкнулся от струга и исчез в темноте.
Воевода меж тем рассматривал стариков – Стыря и Любима, коих подвели к нему, – он велел. Вступил в разговор с ними.
– Куда черт понес – на край света? – с укоризной спросил князь. – Помирать скоро! Воины...