– Они хотели отнять у меня часы!
– Откуда у вас нож? Почему?
– Взял на всякий случай...
– Вы знаете, что за ношение холодного оружия...
Знаем. Все знаем.
Как же мы искореним хулиганство, если нам нечем от них отбиться?! Получается: кто взял нож, тот и пан.
А что, если бы так: как возымел желание взять нож и встретить на улице запоздалого прохожего, вдруг подумал: «А вдруг у него нож?» Гарантирую: 50 процентов оставили бы эту мысль. Из оставшейся половины – решительных – половина бы унесла ноги в руках.
Патриарх литературы русской – Лев Толстой. Это – Казбек или что там? – самое высокое. В общем, отец. Пушкин – сын, Лермонтов – внучек, Белинский, Некрасов, Добролюбов, Чернышевский – племянники. Есенин – незаконнорожденный сын. Все, что дальше, – воришки, которые залезли в графский сад за яблоками. Их поймали, высекли, и они стали петь в хоре – на клиросе.
Достоевский и Чехов – мелкопоместные, достаточно самолюбивые соседи.
Были еще: Глеб и Николай Успенские, Решетников, Лесков, Слепцов, Горбунов, Писемский, Писарев – это разночинцы.
Добрый, добрый... Эту медаль носят через одного. Добро – это доброе дело, это трудно, это не просто. Не хвалитесь добротой, не делайте хоть зла!
Непонятные, дикие, странные причины побуждают людей скрывать правду... И тем-то дороже они, люди, роднее, когда не притворяются, не выдумывают себя, не уползают от правды в сторону, не изворачиваются всю жизнь. Меня такие восхищают. Радуют.
В дурачке, который ходит у нас по улице, больше времени – эпохи, чем в каком-нибудь министре.
Я со своей драмой питья – это ответ: нужна ли была коллективизация? Я - ВЫРАЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА!
Все никак не могу выбрать время – когда я имею право загулять? Все не имею.
Сто лет с лишним тянули наши титаны лямку Русской литературы. И вдруг канат лопнул; баржу понесло назад. Сколько же сил надо теперь, чтобы остановить ее, побороть течение и наладиться тащить снова. Сколько богатырей потребуется! Хорошо еще, если баржу-то не расшибет совсем о камни.
Истинно великих людей определяет, кроме всего прочего, еще и то, что они терпят рядом с собой инакомыслящих. Гитлер и Сталин по этой статье не проходят туда.
Культура! Уря-я!!! Достижения!!! Достигли, что никак не можем уразуметь: как это так, что в газетах (В ГАЗЕТАХ!) могут, например, писать об одном и том же – разное! Как же быть? Становимся в позу и спрашиваем: «Так как же, все-таки?» И невдомек нам, что эта газета служит человеку и спрашивает его: «Так как же, все-таки?»
Восток и Запад:
Когда у вас День, у нас – Ночь. Не забывайте только, что Новый день к нам приходит раньше и раньше – ночь.
Судя по всему работает только дальнобойная артиллерия (Солженицын). И это хорошо!
Чистых покойничков мы все жалеем и любим, вы полюбите живых и грязных.
Нас похваливают за стихийный талант, не догадываясь, или скрывая, что в нашем лице русский народ обретает своих выразителей, обличителей тупого «культурного» оболванивания.
Армию – не тронь, милицию не тронь, партаппарат не тронь, чиновников министерского ранга не тронь... Ну, а мужика я и сам не буду. В России – все хорошие!
Редактор – это, как капризная шлюха: сегодня она позволяет, завтра вдруг заявит: «Не могу». Почему? Никто не знает, и она сама. Впрочем, редактор-то знает. Но роль его от этого не возвышается над капризом проститутки.
В трех случаях особенно отчетливо понимаю, что напрасно трачу время:
1. Когда стою в очереди.
2. Когда читаю чью-нибудь бездарную рукопись.
3. Когда сижу на собрании.
Когда нам плохо, мы думаем: «А где-то кому-то – хорошо». Когда нам хорошо, мы редко думаем: «Где-то кому-то – плохо».
Они (братья-писатели) как-то не боятся быть скучными.