Об авторе того письма.
Разыскивал его... и нашел где-то на Северном Урале. Всю историю с находкой, конечно, выдумал (но выдумал поразительно точно!). На прямые вопросы об этом вилял («Што-то такое помню...»), вразумительного, конечно, сказать ничего не мог. Черт!
С уважением Василий Шукшин».
Дело в том, что музей в Новочеркасске постоянно получает письма от людей, искренне полагающих, что знают «страшную» тайну – то место, где будто бы Разин схоронил клады. Написал об этом и упомянутый Шукшиным человек (назовем его начальной буквой фамилии – М). В его письме, хранящемся в специальной музейной папке «Переписка», довольно складно излагается такая история: как-то в районе станицы Раздорской М. спрятал в ближайшей балке то, что ему удалось наворовать. Наутро, придя за своей «добычей», раскопал глубокую яму и увидел в ней кованый сундучок. Без особых усилий сняв крышку, пишет М., он обнаружил в сундучке кувшин с какими-то бумагами и золотыми монетами. Была там и сабля. Чуть притронулся к ней М. – рукоять отпала. Ну, а бумаги были ему совсем непонятны, только слово «Разин» бросилось в глаза.
Когда Василий Макарович услышал от меня про все это, он сразу воскликнул:
– Слушайте, я этому человеку верю! Мог он что-то такое чрезвычайное найти.
– Вряд ли, у нас в музее таких писем сколько угодно... – ответила я.
– Нет, нет, – горячо возражал Шукшин, – тут что-то есть.
И он сказал мне, что работая в Архиве древних актов над «прелестными» (призывными) письмами Разина, Шукшин заметил: в тексте этих писем слово «Разин» выделено, словно бы специально...
Признаюсь, я не могла не увлечься верой Василия Макаровича в счастливую случайность. Мне удалось добиться разрешения на встречу с автором письма, но когда я к нему приехала, его уже перевели в другое место. Тогда за поиски взялся Василий Макарович, и вот – нашли этого человека, а он ничего не захотел рассказать. Или на самом деле выдумал.
Осенью 1971 года Шукшин снова появился в Новочеркасске. Была создана съемочная группа будущего фильма, и вместе с Василием Макаровичем приехали его ближайшие помощники. Шукшин, готовясь сыграть главную роль, отрастил окладистую бороду. Ему не терпелось поскорее приступить к выбору натуры, хотя, как обычно, он опять увлекся редкими книгами по донской истории.
Поездка по Дону началась со Старочеркасской. Василий Макарович, только ступив на землю, названную когда-то Николаем Погодиным «станом Степана Разина», преобразился. Он вдруг стал щурить глаза точно так, как это описано в книге голландца Стрюйса, парусного мастера, встречавшегося с мятежным атаманом на Волге. Походка Шукшина сразу отяжелела – словно походка высокого, могучего человека, каким был Разин. Я с удивлением смотрела, на это преображение, а художник Петр Исидорович Пашкевич шепнул мне:
– Лидия Александровна, он уже не с нами, он уже Разина играет. Ему только и не хватило для полного счастья одного – ступить на исконно донскую землю.
В Кагальницкий казачий городок мы приехали поздновато, уже легкие сумерки были... Василий Макарович вышел из машины и прямо-таки влился в донское раздолье. И в самом деле, хорошее место выбрал Степан Разин для своего укрепленного городка! Хочу еще раз напомнить, что не все историки и археологи считают, что именно здесь располагался его лагерь... Но – какое место! Дон виден отовсюду, как на ладони, появись вражеское судно – сразу заметно, а сам лагерь защищен ериками, буграми... Вижу, Шукшин сияет, очень доволен:
– Лучшего места мне не надо, – и сразу же: – Ладно, приедем сюда, а где я размещу войско Степана Тимофеевича? Как кормить и где кормить такую ораву?
Я предложила ему:
– Мы тут почти ежегодно ведем раскопки от музея, живем в палатках. И работа, и отдых...
Шукшин согласился:
– Да, это мысль. А кормить войско будем по-походному, по-военному.
Вот такие воспоминания сохранились в моей памяти о Василии Макаровиче Шукшине...”
“...И вот пришла весть: Макарыч просил появиться в Москве. Запускают «Разина».
2
Из книги «Шукшин в кадре и за кадром», изданной на пожертвования В.А.Хотина и А.М.Борщенко