– Ну? – спросил Степан. – Сон, говоришь?
– Чудной такой сон!.. – вскинулся было Стырь, но Степан осадил:
– Запомни: старухе расскажешь. Чего поднялись-то? Иван небось разбудил?
– Иван, – сознался Стырь. – Ты, Тимофеич, атаман добрый, а на Ивана хвоста не подымай. У нас таких есаулов – раз-два, и нету.
– А Фрол?.. – спросил Степан. – Фрол добрый был есаул. Мне его жалко. Иван, он, знамо, добрый есаул, но Фрол... У Фрола ведь и голова была.
– А пошто – «был», батька? – спросил Ивашка Поп, ужасно наивничая.
– Какой хитрый явился! Глянь на его, Стырь... От такой черт заморочит голову, и правда дурнем исделаесся. Нету больше Фролки, – Степан как будто даже рад был сообщить старикам эту печальную новость. И еще он злорадствовал, что старики с Черноярцем вместе так просто и глупо повели эту игру «в уговоры», так беспомощно и бестолково. А то уж больно все умные да хитрые, прямо не подкопаешься ни под кого – такие все умные и хитрые.
– А где же он? – все простодушничал Поп.
– Пропал. Так мне его жалко!.. Ни за что пропал.
– Ну, можа, ишо не пропал?
– Пропал, пропал. Добрый был есаул.
Помолчали все трое. Степан представил, как мокрый Фрол лежит теперь где-то под кустом... Как он все же насмелился на такое дело, с княжной-то? Это удивляло Степана. То ли пьяный был в дымину, то ли взбесился вовсе! Как же он мог подумать, что ему это сойдет с рук? Ну, Фрол!.. Ну, поганец! Интересно, чего ты сейчас лежишь думаешь своей головой? Но вот что, пожалуй, не менее удивительно: когда давеча стали гадать, кто мог покуситься на княжну, о первом, о ком подумал Степан, – о Фроле. И это тоже удивляло, и безрассудство Фролкино удивляло. Он же осторожный человек. Что же с ним случилось?
– От я тебе одну сказку скажу, – заговорил Стырь. – Сказывал мне ее мой дед. Жил на свете один добрый человек...
Степан встал, начал ходить в раздумье.
– Посеял тот человек пашеницу... Да. Посеял и ждет. Пашеница растет. Да так податливо растет – любо глядеть. Выйдет человек вечером на межу, глянет – сердце петухом поет. Подходит страда...
– Я твою сказку знаю, дед, – прервал Степан. – Слушай, какую я тебе скажу, – он трезво и серьезно посмотрел на стариков.
– А ну. Я люблю сказки. Больше всего – про чертей: отчаянные, мать их!.. А ну – сказку? – оживился Стырь.
– Жили на свете тоже добрые люди...
– Кхм. Так.
– Хорошо жили, вольно. Делали что хотели. А потом им сказали: «Больше вам воли нету». И стали их всяко теснить. И жизнь их... стала плохая, – Степан посмотрел на стариков, невольно усмехнулся, видя, как озадачил он их своей притчей.
– И вся сказка?
– Что этим людям делать? – весело и значительно спросил Степан.
– Кто тебе такую сказку сказал? – поинтересовался Стырь.
– Один человек... Я теперь вас спрашиваю: как им быть-то?
– Вот спроси того человека: он знает, как быть. Кто затевает такие сказки, тот и должон знать, как быть. Припрет, так отгадаешь, как быть. Мы вон с отцом с твоим доразу отгадали, когда прижало-то. А как тот человек советует?
– Хорошая сказка, – в раздумье молвил Поп. – Жалко, конца не знаешь.
– Вот думаю: какой бы ей конец приделать? Славный надо конец. А? – Степан вызывающе и с нахальной веселостью посмотрел опять на Стыря. С некоторых пор он изводил старика зловещей выдумкой: будто Стырь подговаривает атамана «поднять на нож» царевы города по Волге – Астрахань, Царицын, Самару... К этой шутейной выдумке относились по-разному. Стырь злился и скоморошничал в ответ: «Не Самару, а уж Москву тада!» Иван Черноярец недоумевал. Фрол Минаев внимательно приглядывался к Степану, когда тот затевал странную перебранку со стариком, Ларька Тимофеев хоть скалился, но тоже с интересом и серьезно взглядывал на атамана – этим казалось, что в этой опасной шутке есть – не шутка. Но никогда об этом не говорили – ни атаман, ни есаулы. – Что молчишь-то? – спросил Степан. – Надо ж сказке конец приделать?
– Делай, – откликнулся Стырь, чувствуя, что атаман вознамерился опять позубоскалить. – Какой я тебе советчик?
– Кто же мне советчик тада, еслив не ты? Да не Поп вон... Вы много видали, много думали...
– Нашел думных! – воскликнул Стырь. – Мы те надумаем... Я вот думаю: где бы нам теперь сиушки раздобыть? У тебя нету?