— Слушаюсь, — сказал Андреичев, вставая и вытягиваясь по-солдатски. — Когда прикажете?
— Сейчас. Одевайтесь.
— Товарищ Дружинин… А как же… — Андреичев посмотрел на перегородку. — А что же, когда она воротится?..
Дружинин посмотрел ему в глаза синими холодными глазами:
— Я вам приказываю одеться. Мы выйдем вместе. Но имейте в виду, если я замечу с вашей стороны хоть малейшее… Вы меня понимаете? Вы — на два шага впереди, я — сзади… Я вам буду говорить, куда поворачивать… Договорились?
— Слушаюсь, — прошептал Андреичев.
— Так одевайтесь. Быстро! Мы выйдем через кухню. И еще раз предупреждаю… Вам ясно?
— Так точно.
В это время Дружинину показалось, что мимо окна в тумане прошла какая-то странно знакомая женская фигура. Раздался стук в дверь.
— Ни одного движения! — сказал Дружинин Андреичеву и сунул руку во внутренний боковой карман пальто.
Стук повторился. Потом женская фигура снова прошла мимо окна и остановилась. Дружинин узнал Валентину. Приложив руки щитками к глазам, она смотрела с улицы в комнату. Увидела Дружинина. Крикнула в стекло:
— Откройте!
Казалось, ее расширенные глаза светятся на бледном лице, как бы размытом, слившемся с туманом.
— Откройте, откройте! — кричала она, тревожно стуча пальцем в стекло.
Ее появление было так неожиданно и невероятно, что Дружинин понял: случилась беда. Не спуская неподвижных глаз с Андреичева, он подошел к двери и отодвинул засов. Валентина вбежала в мастерскую. Дружинин снова быстро запер дверь.
С трудом переводя дыхание, Валентина смотрела на Андреичева прозрачными глазами, полными такой ненависти, что Дружинин понял все. Андреичев побледнел и попятился.
— Куда? — сказал Дружинин.
— Запереть… черный… ход… — пробормотал Андреичев.
— Остановитесь!
Андреичев остановился. Лицо Валентины покрылось красными пятнами.
— Вы провокатор! — закричала она и затопала ногами в мокрых кирзовых сапогах; потом, вздрагивая плечами, подошла к Андреичеву и неловко раскрытой ладонью изо всех сил ударила его по лицу.
— Ты с ума сошла! Что ты делаешь? — сказал Дружинин, хватая ее за плечи.
Но она уже отшатнулась назад, прижалась к Дружинину, торопливо говорила:
— Сейчас же уходите отсюда… Только что мы получили записку от Святослава из тюрьмы. Его забрали здесь, в сапожной мастерской. Андреичев провокатор… Меня послал до вас товарищ Бачей… скорей уходите… скорей уходите…
Дружини почувствовал, что холодеет.
Андреичев вжал голову в плечи и бросился в кухню. Но Дружинин перехватил его и втолкнул за перегородку. Он втолкнул его с такой силой, что Андреичев отлетел к стене и упал на кровать. В это время за окном с азалиями, в тумане, метнулась женская фигура в румынской шляпке трубой. По стеклу быстро забарабанили пальцы.
— Анюта! — закричал отчаянным голосом Андреичев.
— Молчать! — тихо сказал Дружинин.
И Андреичев вдруг смолк, окаменел, прикрыл голову тощими руками, как бы защищаясь от удара.
Дружинин вынул из бокового кармана «вальтер» и бросил его в соседнюю комнату под ноги Валентине:
— Держи. Если кто-нибудь ворвется, стреляй.
— Что вы хотите сделать? — дрожащим голосом сказал Андреичев.
— Молчите! — повторил Дружинин. — Сидите. Не смейте вставать. — Он вплотную подошел к Андреичеву, который отшатнулся от него и с такой силой ударился спиной в стенку, что закачалось маленькое зеркало, сделанное в виде подковы, в зеркальной подковообразной рамке с гранеными зеркальными гвоздиками. — Вы помните, какую вы давали присягу?.. Не помните? Так я вам напомню. Слушайте, вы, мерзавец! — Ноздри Дружинина раздулись и побелели. — «В случае измены данной мною клятве, вслух в присутствии товарищей, пусть меня покарает суровая рука полевого партизанского трибунала на месте, где совершена измена, в чем подписываюсь».
— Этого больше никогда не повторится… Я вам сейчас все объясню… Клянусь матерью!.. Вы не имеете права! — вдруг закричал Андреичев страшным, неправдоподобным, каким-то заячьим голосом и внезапно осекся. Его побелевший лоб покрылся потом. Под глазами появились тени, водянисто-голубоватые, как разбавленное молоко. — У меня гланды, — бессмысленно прошептал он.
Дружинин взял его обеими руками за худую шею и медленно, чувствуя все время тяжелое отвращение, задушил.