Ольга. Голова болит, голова... Андрей проиграл... весь город говорит... Пойду лягу... {Идет.) Завтра я свободна... О, боже мой, как это приятно! Завтра свободна, послезавтра свободна. Голова болит, голова... (Уходит.)
И р и н а (одна). Все ушли. Никого нет.
На улице гармоника; нянька поет песни.
Наташа (в шубе и шапке идет через залу, за ней горничная). Через полчаса я буду дома. Только проедусь немножко... (Уходит.)
Ирина (оставшись одна, тоскует). В Москву! В Москву! В Москву!
III
Комната Ольги и Ирины. Налево и направо постели, загороженные ширмами. Третий час ночи. За сценой бьют в набат по случаю пожара, продолжающегося уже давно. Видно, что в доме еще не ложились спать. На диване лежит Маша, одета®, как обыкновенно, в черное платье. Входят Ольга и Анфиса.
Анфиса. Сидят теперь внизу под лестницей... Я[40] говорю — «Пожалуйте наверх, нешто, говорю, можно так» — плачут. «Папаша, говорят не знаем где. Не дай бог, говорят, сгорел». Выдумали! И на дворе какие- то... тоже раздетые!
Ольга (вынимает из шкафа платья). Вот это серенькое возьми... И вот это... Кофточку тоже... И эту юбку бери[41]... Что же это такое, боже мой! Кирсановский переулок весь сгорелг, очевидно... Это возьми... Это возьми. (Кидает ей на руки платье*.) Вершинины бедные напугались... их дом едва не сгорел... Пусть у нас переночуют, домой их нельзя пускать... У бедного Федотика все сгорелое.
Анфиса. Ферапонта позвала бы, Олюшка, а то не донесу... Ольга (звонит). Не дозвонишься... (В дверь.) Подите сюда, кто там есть!
В открытую дверь видно окно, красное от зарева; слышно, как мимо дома проезжает
пожарная команда.
Какой это ужас!®
Входит Ферапонт.
Ольга. Вот возьми, снеси вниз... Там под лестницей стоят барышни Колотилины... отдай им... И это отдал... Ферапонт. Слушаю3. (Уходит.)
Ольга. Нянечка милая, все отдавай! Ничего нам не надо, все отдавай, нянечка... Я устала, едва на ногах стою. Вершининых нельзя отпускать домой!.. Девочки лягут в гостиной, аи Александра Игнатьевича вниз, к барону... Федотика тоже к барону, или пусть у нас в зале... Доктор, как нарочно, пьянк и к нему никого нельзя. И жену Вершинина тоже в гостиной...
Анфиса. Олюшка милая, не гони ты меня! Не гони! Ольга. Глупости ты говоришь, няня. Никто тебя не гонит. Анфиса (кладет ей голову на грудь). Родная моя, золотая моя, я тружусь, я работаю... Слаба стану, все скажут: пошла! А куда я пойду? Куда? Восемьдесят лет. Восемьдесят второй год...
Ольга. Ты посиди, нянечка... Устала ты, бедная... (Усаживаял ее.) Отдохни, моя хорошая. Побледнела как!
Наташа входит.
ТР1Г СЕСТРЫ.
Драма ^ъ 4 хъ д£йств|'яхъ.
/ '
|агйствующ!Е:
Андрей Серг-бевичъ ГГрозоровъ. Ольга \
Маша > его сестры. Ирина J
бедоръ Ильичь Кулыгинъ, мужъ Маши. Наташа, невеста Андрея, потомъ жена.
Александръ Игнатьевичъ Вершининъ, подполковникъ, командиръ батареи.
Иванъ Романовичъ Чебутыкинъ, врачъ.
Баронъ Тузенбах-ь.
Соленый.
Родэ.
Федотикъ.
Анфиса.
Ферапонтъ.
Офицеры.
Прислуга.
ПЕРВОЕ ДЪЙ0ТВ1Е.
Въ домЪ Нрозоровыхъ. Гостиная оъ колоннами, отделяющими гр оть зала. Полдень; на дворЪ солнечно, весело. Видно, какь въ зал-b накры ваюгь столъ для завтрака. Ольга въ синемъ форменномъ плагьЪ учительницы женской гимназш, Маша въ чсрномъ платьЪ, со шляпкой на колт,- няхъ, сидигъ и читасгг книжку, Ирина въ бЬломъ платьЬ стоить задумавшись.
Ольг а.—Отецъ умрръ ровно годг назадъ, какь разъ вх эготь день, пятаго мая, въ твои именины, Ирина. Было очень холодно, тогда шелъ снЪпь. МнЬ казалось, я не пережив), ты льжа.та къ об-
ДАРСТВЕННАЯ НАДПИСЬ ЧЕХОВА НА ПЬЕСЕ «ТРИ СЕСТРЫ» (ОТТИСК ИЗ ЖУРНАЛА
«РУССКАЯ МЫСЛЬ», 1901, № 2):
«Другу детства Александру Леонидовичу Вишневскому от автора. А. Чехов». А. Л. Вишневский—первый исполнитель роли Кулыгина в пьесе «Три сестры»
Собрание А. А. Вишневского, Москва
Наташа. Там говорят, поскорее нужно составить общество для помощи погорельцам®. Прекрасная мысль! [42] Нужно поскорее0 помочь бедным1", это обязанность богатых. Бобик и Софочка спят себе, спят, как ни в чем ни бывало. У нас так много народу везде, куда ни пойдешь, полон дом. Теперь в городе инфлуэнца, боюсь, как бы не захватили дети.