Может быть, он сказал бы что-то еще, ему всегда было что сказать, но Типтон вставил слово.
— Это же бессмысленно!
— Что именно?
— Зачем это все мамаше? Она была так рада, когда мы обручились.
— Тогда вы еще не говорили направо и налево, что у вас нет денег. Кларенс настучал Гермионе, она задумалась. Видите ли, Вероника любит вас, а моя сестра — ваши… э…
Типтон расцветал, как цветок под солнцем, или, точнее сказать, как бобовый стебель.
— Вы думаете?
— … что Вероника любит вас по-прежнему. Что там думаю — уверен! Вы для нее — как сливки для кофе, как соль для рагу. Знаете такую песенку? Да. да. Спорим на сколько угодно. Бегите к телефону, наворкуйте ей чего-нибудь, она совершенно рассиропится. Спросят, хотите ли еще пять минут, отвечайте: «Да, да, да!», невзирая на расходы. Ближний телефон — в библиотеке, — прибавил он, но этого Типтон уже не слышал.
Закрыв двери, Сэнди благоговейно посмотрела на него.
— Теперь я знаю, — сказала она, — что такое «златоуст».
— Ах, ерунда, — скромно отмахнулся Галли. — Вы бы меня послушали в расцвете сил. Слабеешь, стареешь… Но своего я добился, а?
— С Типпи — конечно. Но если она скажет: «Я тебя больше не люблю»?..
— Не скажет. Любит.
— Неужели из-за этих денег?
— Что вы, они — родственные души! И у него, и у нее ровно столько мозгов, сколько у бильярдного шара. Идеальный союз. Я счастлив, что внес свою лепту. До чего же приятно, когда молодые люди находят друг друга! Кстати, надо поговорить с Типтоном об Уилфриде.
— А что с ним?
— Потерял работу. Может быть, Типтон ему что-нибудь подыщет.
— Вы-то его убедите!
— Да?
— Да. Перед вами никто не устоит. Вам бы стать мошенником.
— Многие советовали, — гордо признал Галли. — Есть во мне что-то такое, умею тронуть сердце. Помню, в «лучшие дни букмекеры — и те плакали.
В библиотеке никого не было, и Галахад подумал, что, воодушевившись, Типтон решил ехать в Лондон, а значит — пошел в гараж, за машиной. Приближался час коктейля. Человек, менее преданный обслуживанию ближних, махнул бы рукой на новые хлопоты, но если речь шла об услуге, Галли не боялся лишений, хотя сейчас и надеялся обернуться поскорей, очень уж томила жажда. Словно поймав его мысли налету, появился Типтон в своем роллс-ройсе.
Первый же взгляд показал, что беседа прошла, как сказали бы репортеры, в атмосфере полной сердечности.
— Привет! — воскликнул он. — Еду в Лондон.
— К ней?
— А то!
— Молодец. Отсюда я вывожу, что два пенса, или сколько там, не пропали даром. Вероника к вам благосклонна?
— А то!
— Скоро женитесь?
— Послезавтра. Там надо за сутки сообщить.
— Чтобы они пришли в себя после встречи с женихом?
— Да, у них всякие бывают.
— Нелегкая жизнь… А свидетеля нашли?
— Возьму Уилли Олсопа. Он сейчас придет, складывает вещи.
— Да? Тогда поспешу. Вы знаете, что он без работы?
— Нет, не знаю. Эта тетка его не берет?
— Именно. По-видимому, ей сообщили, что он распевает в коридоре пьяные песни.
Типтон печально и серьезно покачал головой.
— Она такого не любит.
— То-то и оно.
— Что ж ему делать?
— Об этом я и хотел поговорить. Может, вы его как-нибудь спасете?
— Кто, я?
— У вас всякие магазины.
— Да, вроде есть.
— Ну, например…
— Что ему там делать? Ходить в белой спецовке? Показывать, где стиральный порошок?
— Может, еще что-нибудь…
— Дядя Чет оставил ранчо в Аризоне. Подходит Уилли для ковбоя?
— Скорее, нет. А вот не оставлял ли вам дядя музыкальное издательство? Что-то такое говорили…
— Батюшки, а ведь правда! Тетя Бетси писала песенки, их не издавали, пришлось купить издательство. Миллиона два просадил, но не жалел, главное — мир в доме. Хорошая фирма, большой доход. Есть отделение в Лондоне.
— Вот туда Уилфрида и суньте. Конечно, если нет возражений.
— Ну, что вы! Вы бы послушали, как он играет. В чем-в чем, а в музыке он разбирается. Приеду, сразу зайду.
— Прекрасно. И не скупитесь на жалованье. Он тоже обзаводится семьей. Да, кстати, вы везете его, почему не прихватить Монику?
Типтон признал, что это — мысль, но осведомился:
— А что скажет лорд Эмсворт?
— Вероятно, «Ой, Господи!». За Кларенса не беспокойтесь. Он хорошо переносит удары, они его держат в форме. Стимулируют надпочечники. Не беспокойтесь и за свинью, Бидж ее не оставит. Он ее кормил и прекрасно справится, пока мой брат не найдет специалиста. Кликните прекрасную Симмонс, спросите ее мнение. Наверное, она у моего племянника.
Типтон выполнил все это с немыслимой быстротой.
— Пакует вещи, — сообщил он.
— Превосходно. А я пойду, в этот час меня томит жажда, Поздравляю, желаю и так далее. Мало того, благословляю, если вы не против.
Направляясь в гостиную, где ждали коктейли, Галахад ощущал ту приятную теплоту, которую ощущает человек доброй воли, когда он устроит счастье ближних. Он любил сеять радость на своем пути, а за последние полчаса посеял немало. Некоторым не нравилось, что он вечно играет ангела-хранителя или, по их словам, во все суется, но лично он был собой доволен.
Пить коктейль он предпочитал медленно и в компании, однако гостиная была пуста и, выпив что-то наспех, как лекарство, он пошел поболтать с Сэнди.
— Ну, что ж, — сказал он, входя, — я не посрамил вашей веры. Как вы и предполагали, Типтон ел из рук. Взял Уилфрида на работу, да еще и повез в Лондон вместе с Моникой, все четверо сразу поженятся. В общем, поработал на слдву. А вы что делали? Трудились в поте лица, зарабатывая жалованье?
— Нет, сделала перерыв.
— Значит, мечтали о Сэме.
— Слушала радио.
— Есть что-нибудь интересное?
— Да так, скорее, нет. Остин Фелпс женился.
— Желаю ему счастья. А кто это?
— Знаменитый теннисист. Неужели не слышали? Кубок Дэвиса…
— А, этот! Как же, слышал. — Галли нахмурился. — Что-то с ним такое связано… Кто-то о нем говорил… Может, он недавно развелся? Кинулся в Темзу, спас ребенка? Прошел на дополнительных выборах? Попал в полицию? Ну, что же это такое! Фелпс, Фелпс… Вы не поможете, Сэм?
Сэм действительно вошел в комнату, явственно намереваясь побыть с Сэнди, и, увидев Галли, загрустил. Да, он им восхищался, но, как это ни прискорбно, иногда мешает даже самый лучший друг.
— В чем? — спросил он.
— Не скажете, кто такой Остин Фелпс?
— Теннисист.
— Это я знаю. Но чем-то он еще известен. Может, хобби?
— Не думаю. Играет в теннис, и все. А, знаю! Вы имеете в виду это пари. Помните, синдикат? Они с Типтоном шли ноздря в ноздрю. Слава Богу, он поссорился со своей девицей.
Галли вскрикнул, роняя монокль. Сэнди взвизгнула, словно кошка, если на нее наступят. Взволнованный всем этим, Сэм подскочил дюймов на шесть, коснулся головой потолка и ощупал ее, приземлившись.
Сэнди посмотрела на Галли, Галли — на Сэнди.
— Сказать ему или нет? — спросил Галли.
— Сказать. Сэм, миленький, я тебя немного огорчу.
Сэм не очень долго жил в Бландинге, но вполне достаточно, чтобы ждать чего угодно. Пожар? Императрица напилась? Приехал Огастес Уиппл? Приехал Ивенс? Многого он ждал, многого — но не этого.
— Остин Фелпс женился, — сказала Сэнди, и он ощутил именно то, что ощутил бы, если бы на отборочном матче ему заехали в особенно нежное место.
Он зашатался и упал бы, если бы не вцепился в Сэнди, которая воскликнула «Ой!».
— Ничего не попишешь, — продолжала она, — такова жизнь. Не расстраивайся, Сэм, миленький.
Вот это жена, думал он, вот это друг. Ни единого упрека! Есть еще такие женщины? Нет. Сдержалась бы, скажем, Елена? Куда ей! Клеопатра? Ну, что вы! Королева Виктория? Сомнительно. Он обнял Сэнди и благоговейно поцеловал, не замечая, что Галли что-то говорит.