Закон о советах графств был распространен в 1889 году на Шотландию. Применение его к Ирландии консервативное министерство отложило впредь до восстановления здесь спокойствия. Эта крупная реформа не коснулась сельских общин: они остались без выборной администрации.
В деревнях приход оставался, как и в средние века, основной административной единицей. Им управлял своего рода церковно-приходской совет (vestry), обязанный не только заботиться о поддержании церквей и культа, но и собирать налог в пользу бедных и ведать всем гражданским управлением; в нем председательствовал священнослужитель официальной церкви, действовавший под влиянием сквайра (местного помещика). Реформа приходов наносила удар влиянию англиканского духовенства и поземельной аристократии; поэтому ее и оттягивали до тех пор, пока не вернулись к власти либералы. Закон 1894 года о местном самоуправлении сохранил за сельскими общинами старое название прихода, но ограничил роль vestry функциями церковного совета: во всех деревнях были введены приходские собрания (parish meeting), в которых участвовали все местные плательщики налогов; в селах с населением свыше 300 человек (а факультативно и в остальных) был учрежден приходской совет (parish council), избираемый членами приходского собрания. Теперь крестьяне впервые были призваны к обсуждению своих дел и впервые созданы были в деревнях муниципальные советы. Так было завершено (вместе с организацией школьных советов — school boards — в 1871 году) устройство демократической и выборной местной администрации, заменившей старую, помещичью администрацию. Это преобразование началось после реформы 1832 года и происходило в дальнейшем по английскому способу, без общего плана, путем последовательно проводимых реформ, причем по возможности сохранялись старые названия и традиционный облик. И все же это была настоящая революция. Ее скорее всего можно сравнись с департаментской и коммунальной организацией, созданной во Франции Учредительным собранием, с той лишь разницей, что она не была проведена по одному систематическому плану и сразу; сходство заключается в том, что и здесь в местном управлении участвуют все плательщики налогов и что агенты центральной власти совершенно отсутствуют в провинции. В Англии совсем нет должностных лиц, подобных французским префектам. Местные коллегиальные власти являются хозяевами всех отраслей управления, в том числе и полиции (исключением является только Лондон). Они состоят под непосредственным контролем министерства по делам местного управления (Local government board), проектированного еще в 1834 году и окончательно организованного в первое министерство Гладстона. Консерваторы и это считали чрезмерной централизацией; правда, и некоторые радикалы склонны думать, что для успешности применения новых, более прогрессивных законов нужен менее многолюдный орган центральной власти, нежели тот, который действует теперь. К концу XIX века Англия являлась одновременно и децентрализованной и демократической страной. Отличительные черты старого самоуправления (self-government), которое так восхваляли Гизо и Тэн, состояли в том, что почти не было чиновников, что правосудие с грехом пополам отправляли сквайры, что воров ловили добровольцы, что по всем дорогам стояли турникеты и на всех мостах — шлагбаумы. С учреждением новых советов число чиновников в Англии начало возрастать, но они назначались в большинстве случаев выборными органами местного управления. Последние получают в свое распоряжение часть прямых налогов и имеют право увеличивать их или вводить новые, а также заключать займы под контролем министерства по делам местного управления (Local government board). «Советы графства» больших городов воспользовались своей автономией и крупными средствами, находящимися в их ведении, чтобы организовать на собственный счет водопроводы, эксплуатацию газа, трамваев, чтобы уменьшить рабочий день и упорядочить заработную плату своих рабочих и служащих, срыть нездоровые кварталы и застроить их благоустроенными квартирами для рабочих. Эта система организации общественного обслуживания и вмешательства выборной администрации в разрешение социальных вопросов получила несколько преувеличенное название муниципального социализма. Возрастающее развитие последнего в Англии знаменует собой отказ от манчестерского понятия свободы общественных отношений — laissez faire — и эволюцию, в сторону вмешательства властей и законного принуждения, которая чувствовалась уже в некоторых мероприятиях первого министерства Гладстона. Городские управления крупных британских городов стоят приблизительно на той же точке зрения, что и демократические государства — Новая Зеландия, Виктория и Южная Австралия.
Социализм в Англии. В коллегиальных учреждениях, проводящих так называемый муниципальный социализм, было очень мало социалистов в настоящем смысле этого слова.
Последние в качестве меньшинства фигурировали более чем в двухстах советах, но ни в одном из них не составляли большинства. Английский социализм того времени не стоял в прямой связи с пропагандой Оуэна и чартистов; революционеры эпохи, предшествовавшей 1848 году, уцелев от реакции, стали скромнее в своих требованиях и стали заниматься только устройством кооперативов или обществ взаимопомощи. Социалистическое движение конца XIX века имело своим источником новые, отчасти чужеземные влияния. Его успехам способствовал сначала аграрный кризис, обнаружившийся в Англии в 1873 году и особенно обострившийся в 1879 году. Стали возникать союзы сельскохозяйственных рабочих, и снова, как во времена чартизма, стал дебатироваться вопрос об отношениях между собственником и рабочим. В Соединенном королевстве этот вопрос обстоит своеобразно: три четверти всей земли принадлежит лендлордам, и крестьяне являются лишь батраками у крупных арендаторов. Для улучшения положения было предложено два средства. Радикалы, особенно Чемберлен, на выборах 1885 года требовали, чтобы в Англии было сделано то же, что Гладстон предлагал для Ирландии, т. е. чтобы государство скупило всю землю у лендлордов и распродало ее мелкими участками сельскохозяйственным рабочим с рассрочкой платежа. Эти требования привели к двум мероприятиям: 1) в 1887 году местным управлениям было разрешено приобретать землю для сдачи ее внаймы мелкими участками (allotments); эта мера главным образом имела целью обеспечить батраку клочок земли под огород, так как великобританские лендлорды сдают землю только крупным фермерам; 2) в 1892 году советам графства разрешено было покупать землю и от себя перепродавать ее малыми наделами (small holdings) с целью создать класс крестьян-собственников. Закон 1894 года, учредивший приходские советы, уполномочивает последние требовать allotments или small holdings от совета графства. Общий смысл всех этих законов тот, что государство вмешивается с целью создать мелкое землевладение за счет крупного: это — один из пунктов радикальной программы. Этой системе противопоставляется мысль о национализации земли, предложенная в Англии еще в конце XVIII века и воскрешенная в 1880 году естествоиспытателем Уоллэсом.
Уоллэс написал книгу, в которой требует, чтобы государство выкупило землю у лендлордов и раздавало ее отдельным лицам, в соответствии с их потребностями, на определенный срок и под условием личной обработки. Его идеи представлены возникшей в 1882 году Жигой для национализации земли. Другое общество — Лига для возвращения земли народу, основанная в 1884 году, — проводит теорию американца Генри Джорджа. Джордж стремится достигнуть той же цели, что Уоллэс, но более радикальным способом: по его мысли, государство имеет возможность принудить землевладельцев отдать «му всю землю без вознаграждения; для этого ему стоит только обложить ее единым налогом, соответствующим размерам поземельного дохода. Книга Джорджа Прогресс и бедность, изданная в 1879 году, имела в Великобритании, как и во всех английских странах, громадный успех[48]. Нельзя не признать, что она направила в сторону коллективизма мысль многих вождей современного социализма.
48
Успех книги Г. Джорджа Прогресс и бедность связан с той резкой критикой некоторых положений вульгарной политической экономии и лендлордизма, которая оказалась весьма своевременной в условиях аграрного кризиса 70-х годов. Как на главную причину бедности Джордж указывал на земельную ренту, присваивавшую все большую часть продуктов народного производства. В введении единого земельного налога Джордж видел единственное спасительное средство от ужасов эксплуатации, которую он относил только к области землевладения. Основам капитализма он пытался придать характер естественных и гармоничных явлений. Рассматривая капитал и труд как разные состояния одного и того же качества, Джордж отрицал их антагонистическую природу. По его мнению, антагонизм существует только между трудом и капиталом с одной стороны и земельной рентой — с другой. Уничтожение земельной ренты откроет дорогу к земле каждому желающему. Нечего и говорить, что учение Джорджа стремилось отвести удар рабочего движения в сторону от основной цели — ликвидации частной собственности на средства производства. О Джордже и его книге Маркс писал: «Все это не что иное, как скрытая под маской социализма попытка спасти господство капиталистов и фактически заново укрепить его на более широком, чем теперь, основании» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XXVII, стр. 140). — Прим. ред.