– Что за беда? а Руссо?
– Руссо, вероятно, ни к чему другому не был способен. Он не имел в виду быть винным приставом. Да к тому же он был человек ученый, а я учился в Московском университете.
– Что за беда, затевай журнал.
– Журнал? а кто же подпишется?
– Мало ли кто, Россия велика, охотников довольно.
– Нет, брат: нынче их не надуешь. Их отучили. Все говорят: деньги возьмет, а журнала не выдаст или не додаст. Кому охота судиться из 35 рублей?
– Ну, так пиши Выжигина.
– Выжигина? Господи боже мой: написать Выжигина не штука; пожалуй, я вам в четыре месяца отхватаю 4 тома, не хуже Орлова и Булгарина, но покамест успею с голоду околеть.
– Знаешь ли что? Издай Альманак.
– Как так?
– Вот как: выпроси у наших литераторов по нескольку пьес, кой-что перепечатай сам. Выдумай заглавие, закажи в долг виньетку, да и тисни с богом.
– В самом деле. Да я ни с кем из этих господ не знаком.
– Что нужды: ступай себе к ним. Скажи им, что ты юный питомец муз; впервые выступаешь на поприще славы и решился издавать Альманак, а между тем проси их воспоможения и покровительства.
– А что ты думаешь. Ей-богу, я с отчаяния готов и на Альманак.
– Советую дела не откладывать.
– Сегодня ж начну свои визиты.
– И дело: желаю тебе всякого успеха.
(Кабинет стихотворца. Всё в большом беспорядке. Посредине стол. Стихотворец и трое молодых людей играют в кости.)
Стихотворец (гремя стаканчиком). Я в руке. Sept à la main… neuf… Sacredieu… neuf et sept… neuf et sept… neuf…[75] мое… Кто держит?
Гость. Экое счастие: держу.
Стихотворец. Sept à la main… (про себя). Это кто?
Входит Альманашник (одному из гостей). Я давно желал иметь счастие представиться вам. Позвольте одному из усерднейших ваших почитателей… Ваши прекрасные сочинения…
Гость. Вы ошибаетесь: я, кроме векселей, ничего не сочиняю: вот хозяин…
Альманашник. Позвольте одному из усерднейших…
Стихотворец. Помилуйте… радуюсь, что имею честь с вами познакомиться… садитесь, сделайте милость…
Альманашник. Вы заняты… извините: я вам помешал.
Стихотворец. О нет… мы будем продолжать. – Sept à la main… 3 крепс. – Какое несчастие. (Передает кости.)
Гость. Сто рублей à prendre[76].
Стихотворец. Держу… (Играют.) Что за несчастие… (Смотрит косо на Альманашника.)
Альманашник. Я в первый раз выступаю на поприще славы и решился издать Альманак… я надеюсь, что вы…
Стихотворец. Пятую руку проходит! и всегда я попадусь… Вы издаете Альманак? под каким заглавием?.. прошел – я более не держу.
Альманашник. «Восточная звезда»… я надеюсь, что вы не откажетесь украсить ее драгоценными…
Стихотворец (берет стаканчик.) Позвольте: сто рублей à prendre… Sept à la main… крепс – так. Это удивительно; первой руки не могу пройти. (Плюет, вертит стул.) Несносный альманашник; он мне принес несчастие.
Альманашник. Надеюсь, что вы не откажетесь украсить мой Альманак своими драгоценными произведениями…
Стихотворец. Ей-богу – нет у меня стихов, – все разобраны, журналистами, альманашниками… Держу всё… что? прошел опять!.. Это непостижимо. Проклятый альманашник.
Альманашник (вставая). Позвольте надеяться, что если будет у вас свободная пьеска…
Стихотворец (провожая его до дверей). Отыщу непременно и буду иметь счастие вам доставить.
Альманашник. Поверьте, что крайность, бедственное положение, жена и дети.
Стихотворец (его выпроводив). Насилу отвязался. Экое дьявольское ремесло!
Гость. Чье? твое или его?
Стихотворец. Уж верно мое хуже. Отдавай стихи одному дураку в Альманак, чтоб другой обругал их в журнале. Жена и дети. Черт его бы взял… человек, кто там?
(Входит слуга.)
Стихотворец. Я говорил тебе, альманашников не пускать.
Слуга. Да кто их знает, альманашник ли, нет ли.
Стихотворец. Дурак, это по лицу видно. Я в руке: Sept à la main…
(Играют.)
Харчевня.
(Бесстыдин, Альманашник обедают.)
– Гей, водки.
– Девятая рюмка! И я за всё плачу – а что толку!
– Увидишь, как пойдет наш Альманак: с моей стороны даю 34 стихотворения; под пятью подпишу А. П., под пятью другими Е. Б., под пятью еще К. П. В.1 Остальные пущу без подписи; в предисловии буду благодарить господ поэтов, приславших нам свои стихотворения. Прозы у нас вдоволь: лихое Обозрение словесности, где славно обруганы наши знаменитые писатели, наши аристократы… знаешь.
– Никак нет-с, не знаю.
– Не знаешь, о, да ты видно журнала моего не читаешь… Вот видишь ли, аристократами (разумеется, в ироническом смысле) называются те писатели, которые с нами не знаются, полагая вероятно, что наше общество не завидное. Мы было сперва того и не заметили, но уже с год как спохватились и с тех пор ругаем их наповал… Теперь понимаешь…